В 1980 году известные документалисты Кевин Браунлоу и Дэвид Гилл, входящие в число лучших знатоков немого кино, сняли фильм «Неизвестный Чаплин». В этом, почти безупречном, исследовании анализировались методы и техника чаплинской режиссуры, секреты некоторых трюков, неудачные дубли, эпизоды из классических лент, долгое время считавшиеся утерянными, репетиции на съемочных площадках. Как и во многих последующих своих фильмах, Браунлоу и Гилл провели тщательную работу по поиску редких архивных кадров (многие из них были найдены в личной фильмотеке Чаплина, которую сам комик завещал уничтожить) и—как истинные киноведы—глубоко проанализировали эти материалы. «Неизвестный Чаплин» до сих пор считается одной из лучших документальных картин об истории кино и способен не только заинтересовать зрителей, еще не знакомых с фильмами великого комика, но и оказаться весьма полезным даже для профессиональных исследователей его творчества.

Фильм Феличе Дзенони с похожим и не менее многообещающим названием «Чаплин: забытые годы» раскрывает тему в несколько другом ключе. Если Браунлоу и Гилл рассказывают о раннем этапе творчества Чаплина, то Дзенони практически полностью отсекает из повествования все, что происходило с актером до 1952 года. В фильме Дзенони действие начинается с отплытия семьи Чаплина из США в 1952-м (когда актер преследовался комиссией Маккарти по подозрению в пособничестве коммунистам) и заканчивается в начале 1978-го (когда после смерти Чаплина уже прошло несколько месяцев, и похитители, разграбив на городском кладбище его могилу, требовали выкуп за гроб).

Внимание к подобным фактам—второе основное отличие режиссерского взгляда Дзенони от взгляда его именитых предшественников. «Чаплин: забытые годы»—это не кинематографическое исследование, а фильм о личной жизни. Он не пытается раскрыть творческую личность во всей полноте и не предназначен для первого знакомства с Чаплином, подразумевая некоторую осведомленность зрителя о предыдущих этапах его биографии. Казалось бы, строго ограничив себя временными рамками, авторы могли углубиться в изучение того, изменились ли в Европе режиссерские методы Чаплина, рассмотреть внимательнее те немногие ленты, что он поставил в эти годы, подробнее остановиться на неосуществленных планах. Но «Король в Нью-Йорке» и «Графиня из Гонконга» интересуют авторов лишь постольку, поскольку они так или иначе связаны с некоторыми случаями, происшедшими с артистом в то время. К примеру, из «Короля…» Дзенони берет только эпизод с сыном Чаплина и сцену в кинотеатре, когда персонажи обсуждают шум в зале. Последнее, как считает Дзенони, было своего рода возмущенным ответом Чаплина на стрельбу вокруг его швейцарского особняка, в котором он мечтал обрести тихое и спокойное существование.

Такие «горячие» факты постоянно подаются по ходу повествования. Возможно, это объясняется тем, что ленту сняли швейцарские кинематографисты: количество архивных документов, имеющихся в стране, где Чаплин провел свои последние годы, действительно велик. Но, похоже, что Дзенони забыл о такой первостепенной для любого документалиста задаче, как отбор необходимого материала, и постарался уместить в час экранного времени вообще все, что удалось найти. В результате интересные кадры интервью увлеченно и красноречиво рассказывающей об отце Джеральдин Чаплин и как всегда остроумного Питера Устинова внезапно перемежаются воспоминаниями двух могильщиков, лыжного инструктора или постоянного парикмахера Чаплина. Судя по всему, не выработав четкой режиссерской концепции, авторы постоянно балансируют на грани ширпотреба: иногда ступают на благодатную для почву истории кино, но каждый раз, словно передумав, возвращаются к своим исходным намерениям и вновь рассказывают об очередном событии из умиротворенного существования Чаплина в Швейцарии. Так, в лучших сценах зрителям предлагается впервые взглянуть на уникальные фотографии, прослушать аудиозаписи голоса самого Чаплина, увидеть редкие хроникальные кадры, снятые любительской камерой, на которых пожилой Шарло с удивительной, почти юношеской легкостью показывает некоторые из своих знаменитых движений. Но вслед за этим нам вновь демонстрируют эпизоды, напоминающие телепередачи типа «Женских историй» и бульварные книги об интимной жизни голливудских кинозвезд.

В отличие от Дзенони, Браунлоу и Гилл не просто талантливые исследователи истории кино. Их фильм стал эталоном, к которому следует стремиться—еще и благодаря режиссерскому вдохновению, которое оживило архивные материалы, найденные в пыльных углах фильмотек разных стран. «Неизвестный Чаплин» заслуживает известности; его тайны достойны быть раскрытыми. «…Забытые годы» подчас создают ощущение, что были забыты неслучайно.