Румыны (валахи[1]) братья Янаки и Милтон Манаки являют собой наиболее красноречивый пример кинематографистов, входящих в золотой фонд балканского культурного наследия, которых невозможно причислить к какой-либо единственной национальной кинематографии. Братья считаются первыми балканскими режиссерами, поскольку именно они первыми сняли несколько значительных для шести балканских народов кинолент. Кроме того, благодаря огромному числу сделанных ими фотографий они являются и наиболее авторитетными фотографами региона. Янаки занимался фотографией по меньшей мере 41 год, а Милтон—65 лет, так что в этой области трудно даже найти подходящее для них сравнение. Они снимали кино в 1907-1912 годах и держали кинотеатр в 1921-1939 годах. К сожалению, их работы почти неизвестны в Румынии, хотя сами братья считали себя румынами. В последние десятилетия за честь считать их своими соотечественниками боролись Югославия, Греция, Македония, Турция и Албания.

Янаки (Ион, Йонель), старший брат (18.05.1878-19.05.1954), и Милтон (Мильтиаде, Мальту), младший (09.09.1882-05.03.1964)—родились на территории северной Греции, в Авделле, неподалеку от Кастории и Верии, в горах Пинд, в регионе, который вплоть до 1912 года входил в состав Оттоманской империи. Братья начали работать вместе в 1898 году. Янаки открыл фотостудию в Янине (столице округа Эпир), где также работал учителем каллиграфии и рисования в румынской гимназии. В 1905 году им пришлось покинуть Янину после того, как Янаки оказался замешанным в скандале в Баясе (ныне—Вувуса), связанном с распространением греческими румынами первой пасхальной проповеди между соотечественниками. Этот инцидент вкупе с последующими в том же роде привел к разрыву дипломатических отношений между Румынией и Грецией. Тогда же в назидание прорумынски настроенным жителям родная деревня братьев Авделла была сожжена дотла, священник и двое жителей убиты вооруженными греками.

В 1905 году братья вернулись в Македонию, обосновавшись в Битоле, где и открыли прославившуюся впоследствии «Студию искусства и фотографии». Название студии было написано на румынском и турецком—официальном в Оттоманской империи—языках. Янаки продолжил учительствовать в местной румынской гимназии вплоть до 1916 года, когда сербские власти (Битола была частью Сербии) закрыли все «иностранные» школы. В том же году, впервые приехав в Стамбул, они, по рекомендации Апостола Басды, старшего офицера полиции оттоманской столицы, получили возможность сделать фотографии некоторых официальных лиц, в том числе будущего султана Мехмеда V Решада (1909-1918). Участие в Международной выставке в Бухаресте, состоявшейся в 1906 году, принесло братьям Манаки за их достижения в искусстве фотографии не только две золотых и одну серебряную медали, но и открыло перед ними новые возможности.

В 1906 году они стали официальными фотографами румынского королевского двора, в 1911-м—турецкого султана и в 1929—сербского короля Александра Карагеоргиевича. Кроме того, в 1906 году, после визита в замок Пелеш, Янаки получил грант от короля Румынии Кароля I и совершил путешествие в Вену, Париж и Лондон. По воспоминаниям Милтона, во время этой поездки его брат приобрел камеру «Биоскоп-300» с объективом, обладающим светосилой 1:6,3—производства компании «Чарльз Урбан и Ко». Финансовый успех содействовал тому, что братья приступили к съемкам фильмов и смогли заниматься фотографией из чисто художественного и научного интереса. Так, уже в том же году (или, в крайнем случае, в следующем) они сняли в Авделле свой первый фильм «Домашняя жизнь валашских женщин в горах Пинд», в котором увековечили свою столетнюю бабушку, сидевшую за прялкой вместе с дочерьми и внучками. Скромный дебют, задуманный всего лишь как возможность запечатлеть момент семейной жизни, тем не менее уже своим названием возвещал о начале будущей эпохи этнографической документалистики. И что это была за эпоха! Она отразила антитурецкое восстание в Ильин день, революцию младотурков, войну на Балканах и мировые войны, которые привели к разделу Македонии, упадок Румынии и консолидацию балканских народов...

Бурные перемены на Балканском полуострове глубочайшим образом отразились не только на их карьере, но и на личной жизни. Во время Первой мировой войны студию Манаки разрушили, а во время болгарской оккупации Янаки отправили в лагерь военнннопленных в Пловдиве—в его доме нашли фотографии военных объектов и оружия. В Пловдиве Янаки устроил новую студию и продолжал работать там в 1917-1918 годах. В 1921 году, когда была запрещена деятельность румынской гимназии, братья открыли кинотеатр, а в 1923-м построили здание кинотеатра на 574 места, однако в дальнейшем не смогли держать его из-за экономического кризиса. Сперва они сдали его внаем, а после пожара 1939 года лишились его совсем. В результате либо в 1939-м, либо в 1943 году братья расстались. Милтон остался в Битоле, где держал студию, а Янаки уехал в Салоники преподавать в тамошнем румынском коммерческом училище. Началась Вторая мировая война, потом гражданская война в Греции, а затем и «холодная война»—все эти события разлучили братьев. Милтон стал гражданином коммунистической Югославии, а Янаки—Греции. Милтон продолжал заниматься фотографией вплоть до 1963 года (за год до смерти он снимал последствия 8-балльно¬го землетрясения в Скопье!) и грелся в лучах запоздалой славы. Он получал награды, о его жизни был снят фильм («Камера 300», реж. Бранко Ранитович, 1958), сразу после его смерти выпустили почтовую марку с его изображением. Янаки умер в результате кровоизлияния в мозг—с ощущением собственной ненужности, поскольку после закрытия румынских школ его принудительно отправили на пенсию, а его единственный сын умер.

Янаки и Милтон Манаки обычно считаются «пионерами балканского кино» или «первыми местными кинематографистами на Балканах». Этот статус они заслужили благодаря количеству, разнообразию и значительности своих фильмов. Нельзя умалять эту характеристику обвинениями в дилетантизме, поскольку в первые десятилетия с момента рождения кино все кинематографисты были самоучками, приходя в эту новую область из фотографии и других художественных практик,—а тем более в силу того, что до 2007 года мы ничего не знали о показах их фильмов. Милтон утверждал, что они не демонстрировали свои картины даже в собственном кинотеатре. В 2007 году Борис Ноневски обнаружил, что они все-таки устраивали свои сеансы в Скопье в 1911 году. В 1909 году итальянец Карло Ваккаро открыл в Скопье кинотеатр «Эксельсиор», оборудованный биоскопом. В буклете о показах 3-6 августа 1911 года Ваккаро на турецком (арабскими буквами), болгарском, сербском и французском языках анонсировал несколько фильмов, в том числе следующие: «Революция в Константинополе. Победа младотурков», «Визит султана Мехмеда V Решада в Салоники» и «Возвращение султана Мехмеда V Решада из путешествия в Византию». Фактически речь идет о фильмах братьев Манаки, снятых ими в тот год и представлявших интерес для всех подданных Оттоманской империи. Только лишь добавление к названию Константинополя является искажением оригинального названия и введено, видимо, в рекламных целях. Этот факт в числе прочего свидетельствует о вероятности показа этих фильмов и в Румынии, по крайней мере, в познавательных целях. Даже если они не были первыми местными жителями, которые снимали кино на Балканах[2], братьев все равно следует считать «первыми балканскими режиссерами», поскольку их деятельность в этом качестве была постоянной и более продолжительной,

 Рекламка кинотеатра «Эксельсиор» на болгарском языке, анонсирующая показ трех фильмов братьев Манаки (1911) чем у кого бы то ни было из предшественников, снимавших фильмы от случая к случаю. Относительно их заслуг и приоритетов в балканской кинематографии, особенно в этнографическом кино, выводы неоспоримы3. Тем не менее, если в Македонии их считают «основателями» национального кино, время от времени находятся приверженцы «объективного взгляда», которые, как, например, Любиша Георгиевский, называют их творчество в Македонии «случайным и непоследовательным»[4].

Споры вызывает дата, когда братья Манаки сняли свой первый фильм. Павел Константинов, Роже Буссино, Рональд Холлоуэй, Джорджос Ексар-кос, Мирон Черненко и другие утверждают, что они приступили к съемкам в 1905 году, после того как Янаки совершил путешествие в Европу, до получения гранта от Кароля I. Борис Ноневски считает, что съемки начались в 1905-м, а продолжились в 1907-м. Наконец, Деяан Косанович убежден, что работа только началась в 1907-м. Анализ документов позволяет сделать вывод, что первый фильм был снят не ранее осени 1906 года или, что более вероятно,—в 1907-м.

В 1905 году братья Манаки жили в Янине, а путешествие на Запад логично было начинать с Италии, которая оттуда ближе, чем Вена. Открытки, отправленные Янаки, свидетельствуют о том, что его путь лежал через Будапешт и Вену. В фильме «Домашняя жизнь валашских женщин в горах Пинд», где содержатся первые съемки с бабушкой Деспиной (по свидетельству Милтона, ей было тогда 114 лет!), есть упоминание: «Pindo Balkan Film—Bitola». Но братья Манаки поселились в Битоле, по-видимому, не раньше августа 1905 года, поскольку Янаки получил назначение в качестве учителя в этом городе с 1 сентября.

Очень вероятно, что братья могли видеть в Бухаресте не только кино, но и проектор «Биоскоп»—такой, как у Катерины Шонбергер. На выставке 1906 года кроме кинопавильона, где демонстрировались «говорящие фильмы» Петре Ганчу, были также стенды с фото- и, возможно, кинокамерами. Ко всему прочему румынский кинематографист Аурел Петреску пользовался камерой Урбана, которую в 1927 году продал другому пионеру румынского кино Марину Йорда. Он называл ее «старинной камерой... настоящим предком», но тем не менее использовал в том же самом году для съемок первого сохранившегося румынского анимационного фильма «Хаплеа»[5].

Так или иначе, поездка Янаки в Лондон в 1905 году подтверждается только тремя фотографиями (по-видимому, впоследствии неточно датированными) и поздним свидетельством Милтона, согласно которому братья Манаки начали снимать фильмы «вероятнее всего, в 1906 году, в августе». Это позднейшее свидетельство было использовано Павлом Константиновым в его книге не ранее, чем в 1982 году6. Мы не уверены в том, что Янаки совершил путешествие в Вену, Париж и Лондон после получения гранта от Кароля I, а другие исследователи не приняли этот факт даже после опубликования книги. Таким образом, дата 1906 года как время съемок первого фильма подкрепляется гипотезой, что Янаки мог заказать «Биоскоп» в Бухаресте, увидев камеру на выставке.

В одной из открыток из Будапешта Янаки извещает отца, что он посетил Париж, Цюрих и Вену и собирается вернуться в Бухарест. Кроме того, в фонде Манаки в архиве в Битоле хранятся документы, доказывающие, что Министерство народного образования предоставило Янаки оплачиваемый отпуск с 15 октября по 29 декабря 1906 года для посещения выставки и одобрило запрос инспектора Лазаря Думы о продлении этого отпуска с 20 января по 30 марта 1907 года7. Если добавить сюда тот факт, что Янаки был в Бухаресте 29 июня 1907 года (согласно датировке на альбомах, подаренных Румынской академии), можно достаточно обоснованно заключить, что братья Манаки снимали свои фильмы не ранее лета или осени 1907 года.

Разногласия относительно датировки первых фильмов братьев Манаки, и даже отсутствие некоторых убедительных биографических данных, например, касающихся указания года, когда они расстались (1935, 1939 или 1943), а также некоторые ошибки и тот факт, что многие важные фигуры в их фильмах не атрибутированы, связаны с идеологическими издержками, поздним началом исследования и некоторыми попытками внести изменения в имеющуюся информацию исследователями в Греции и бывшей Югославии. Есть и еще одно объяснение. Оно касается игнорирования Янаки в силу политических и пропагандистских причин—за исключением статей Деяана Косановича. Документы о деятельности братьев Манаки, находящиеся в Румынии, не изучались иностранными исследователями, а румынские не делали этого потому, что при коммунистическом режиме исследования, связанные с экспатриантами, не поощрялись.

Если принять во внимание имеющиеся сведения о деятельности братьев и тот факт, что, по крайней мере, в четырех фильмах за камерой стоял Янаки, а Милтона можно увидеть в кадре, мы имеем право утверждать, что автором фильмов был, скорее, Янаки. Игнорирование Янаки и акцент на заслугах Милтона несправедливы и основываются только на том, что фильмы остались в распоряжении Милтона. Конечно, Янаки являл собой фигуру, крайне неудобную для включения в пантеон некоей национальной культуры. Он жил в Македонии, которая меняла свой статус пять раз (хотя область Битолы никогда не входила в состав Греции), всегда называл себя румыном и определял себя как румынского националиста; потом поселился в Греции в сложный исторический период, характеризовавшийся этнической нетерпимостью, когда Румыния порвала связи с этническими румынами, жившими за рубежом. Кто бы отважился защищать заслуги человека с такой сомнительной национальностью? Никто, в том числе и румыны...

Как бы то ни было, проанализировав карьеру обоих братьев, мы можем утверждать, что она совпадает с эпохой реформ в Оттоманской империи, когда румыны смогли воспользоваться правами наравне с другими народами. Если для других наций период 1878-1912 годов ознаменовал только начало национального самоутверждения и объединения, для румын это была эпоха максимального культурного процветания, за которой последовал безвозвратный упадок—утрата прав и постепенная ассимиляция в рамках всех стран Балканского полуострова.

Когда братья открыли фотостудию в Янине, Янаки было 20 лет, а Милтону 16. Когда они переехали в Битолу, Янаки было 27, а Милтону 23. Когда они сняли свои первые фильмы, им было соответственно 29 и 25. Большинство их фильмов было снято до 1911 года, то есть до Первой Балканской войны, когда Македония была разделена и румынское сообщество тоже разделено навсегда. Можно понять, почему братья не могли снимать кино в дальнейшем. Тематика их фильмов была по преимуществу связана с румынской и македонской реальностью, которая перестала существовать. А потому не случайно, что их фильмы были заново открыты только после Второй мировой войны в Югославии, где была провозглашена республика Македония.

С другой стороны, в 1916 году в Сербии были закрыты румынские школы, и поэтому естественно, что Янаки взялся за такое дело, как показ фильмов[8]. К тому времени ему исполнилось 38 лет, а Милтону 34 года. В 1931 году, когда Янаки с сыном поехал в Салоники, ему было 53 года. Несколько лет спустя он возобновил учительскую деятельность. В Салониках он обосновался не потому, что ощущал себя греком, как полагает Христос Христодолу[9], а потому что в Греции еще существовали румынские школы, где мог получать образование его сын, а сам он мог вновь работать. Можно не без основания предположить, что Янаки оставил работу в Битоле из благородных побуждений. Он всегда помогал младшему брату, ведя хозяйство в доме и предоставляя ему партнерство в бизнесе, а после банкротства 1939 года он оставил студию Милтону, который тогда только что женился. После смерти жены в 1935 году Янаки окончательно поселился в Салониках, чтобы жить вместе с сыном в надежде, что сможет содержать его и себя на учительскую зарплату.

Названия и общее количество, составляющее 40 фильмов, сохранившихся от всего, что было снято братьями Манаки, атрибутированы по нескольким источникам: по названиям фильмов, хранящихся в коллекции Румынского киноархива, по негативам, проявленным в Синематеке Македонии, а также по надписям на коробках и свидетельствам Милтона и его современников, собранным фильмологом Игорем Старделовым. На этих пленках сохранились идентифицированные кадры, снятые в шести местах исторической Македонии. Это Авделла, Гревена, Верия, Салоники (все— на территории современной Греции), а также Битола и Ресен (Македония). Учитывая период, когда они были отсняты, уже нумерация названий указывает на то, что мы, по всей вероятности, имеем дело с некоторыми из самых первых этнографических фильмов в мире! Братья Манаки интуитивно поняли, что патриархальный образ жизни валахов вскоре будет безжалостно погублен. Так и случилось в результате восстаний и четырех войн в последующие 40 лет. Они оставили нам в наследство трогательные образы саракаченов (валахов-кочевников) с их уникальными конными караванами, запечатлев груженных мешками лошадей, людей, занимающихся разведением овец и пряжей шерсти, сцены религиозных праздников—например, празднование Дня всех святых, Дня св. Георгия (во время которого пастухи уводят отары в горы), а также обряд крещения, танцы, похороны и свадьбы. Вся эта работа проникнута не только патриотическим пафосом, но также и научным смыслом, ибо тысячи сделанных ими фотографий, как и 11 их фильмов, снабжены заголовками и пояснительными подписями, указывающими на определенное знание этнографии. Это подтверждает скромное свидетельство Милтона, воспроизведенное Димитаром Димитровски-Такецом: «Мы сняли камерой "300" женщин нашей семьи, в том числе мою бабушку, за их занятиями—ковроткачеством и тканьем одеял. Мы снимали все это в хронологическом порядке: стрижка овец, мытье шерсти, сучение пряжи, сушка, окраска, ткачество—вплоть до свадебной церемонии, когда новобрачная дарит своему суженому что-нибудь, сделанное своими руками, или же вплоть до момента торга на рынке по поводу прекрасного ковра. Сегодня я отснял бы все это на 30 метрах пленки. Но тогда по неопытности затрачивал по несколько катушек, то есть несколько раз по 30 метров»10. Журналист Василе Тега считает, что среди фильмов братьев Манаки можно назвать несколько, которые являются «первыми этнографическими фильмами в мире»[11], и если я вначале полагал такое мнение рискованным, то теперь оно не кажется мне ни малейшим преувеличением.

В этом отношении будет полезно сравнение с фильмами Роберта Флаэрти. Беспрецедентный успех фильмов Флаэрти был вызван тем фактом, что его экспедицию финансировали два брата, занимавшиеся торговлей мехами на севере, экзотичностью сюжетов, а главное—тем преимуществом, что они были выпущены в прокат в Америке. «Нанук с Севера» в 1922 году прокатывала компания «Пате», хотя снята картина была гораздо раньше (между 1910 и 1920 годами)12. Большинство же фильмов братьев Манаки были сняты между 1906 и 1911 годами, т.е. до или примерно в то же время, что и «Нанук». Три их фильма, представляющие широкий интерес, попали на экран в 1911 году. Многие их фотографии этнографического свойства были проданы Румынской академии, поэтому можно предположить, что и такие ленты, как «Сцены из жизни валахов в горах Пинд» и «Путешествие в турецкую Македонию», были закуплены Румынской академией и показаны в Бухаресте—по крайней мере, этнографам. С другой стороны, хотя братья Манаки в течение 19 лет (с 1921-го по 1939 годы) владели собственным кинотеатром, возможно, что они просто не решались показывать жителям Битолы «скрытую» жизнь румын, бывших там меньшинством. Но, как и фотографии, такие фильмы могли быть по достоинству оценены в Бухаресте представителями научных кругов. По словам Милтона, они никогда не показывали свои фильмы в Македонии, и даже в период между 1912 и 1944 годами прятали их, поскольку снимались они во время Оттоманской оккупации, что могло не устроить сербские власти. В свою очередь, Флаэрти был американцем, а тематика его картин представляла интерес для публики во всем мире. Этим можно объяснить тот факт, что Флаэрти стал знаменитым при жизни, в то время как братья Манаки с их фильмами долгое время пребывали в забвении.

У нас нет никаких подтверждений касательно каких-либо иных публичных показов фильмов братьев Манаки в Румынии или Македонии между 1911 и 1958 годами (когда Милтон уже получил запоздалое признание), но есть основания для предположений относительно показов их лент в научных целях. По крайней мере, два фильма были смонтированы братьями для Румынской академии до 1913 года. Румынская академия, а затем и Румынский институт общественных наук постоянно уделяли внимание этнографическим исследованиям, в том числе с помощью фотографии.

Шесть рулонов (160 метров) отснятой пленки братьев Манаки сохранились в коллекции Румынского киноархива под названием «Сцены из жизни валахов в горах Пинд». Этот материал состоит из пяти эпизодов под заголовками: «Сцена праздника на валашской ярмарке в горах Пинд», «Национальный танец валахов в горах Пинд», «Обряд крещения валахов в Верии», «Сценка начального обучения у валахов в Авделле (Эпир)» и «Домашняя жизнь валашских женщин в горах Пинд». В титрах на литературном румынском языке указаны названия эпизодов (смонтированных частей), ав¬торы («Ион и Милтон Манаки»), а также студия («Pindo—Balkan Film— Bitola»). Важно отметить, что интертитры обозначают эпизоды, фигурировавшие в исходном материале. Из этого можно сделать вывод, что братья Манаки сами готовили фильмы для румынской аудитории.

Другой фильм, хранящийся в Румынии—«Путешествие в турецкую Македонию» (168 метров),—также содержит смонтированный, урезанный материал, хранившийся в коллекции Милтона и посвященный визиту Константина Истрати в Македонию (подробнее о нем—ниже). В интертитрах, например, во втором: «Приветствие гостей в Парке объединения и прогресса турецкими властями и христианским сообществом Битолы»—содержатся те же выражения, что и в научных сообщениях Истрати в 1911 году, и даже сам заголовок включает в себя официальный топоним, принятый турецкими властями («Турецкая Македония») и также использовавшийся Истрати. Можно предположить, что этот фильм был сделан по его заказу или, по крайней мере, был куплен и позднее отправлен в Румынскую академию, так же как альбомы с фотографиями, подписанные Янаки. Название «Турецкая Македония» могло использоваться до конца Второй Балканской войны—следовательно, этот фильм мог быть смонтирован и показан до 1913 года. Во время съемок экспедиции Истрати братья Манаки познакомились с некоторыми румынскими учеными: археологом Василе Парваном, геологом Георге Мургочи и астрономом Николае Кокулеску—и таким образом могли заручиться их поддержкой.

Интертитры «Сцен...» и «Путешествия...» написаны румынскими буквами—это указывает на то, что предполагался их показ в Румынии; возможно, негативы были проявлены в Бухаресте. Хотя шрифты в двух этих фильмах отличаются друг от друга, стиль интертитров схож и соответствует литературным и грамматическим нормам того времени. Например, в первом фильме можно встретить такие слова, как «balciu» (ярмарка) и «Abella» (латинизированная форма Авделлы), а во втором—такие словосочетания, как «avangarda de cavalerie» (кавалерийский авангард), «Nyazi-Bey in patria sa Resna» (Ниязи-бей в родном городе Ресен) или «saua Bucova» (буковинское седло).

Еще одно указание на то, что фильмы Манаки демонстрировались публике, заключается в том, что в 1908-1912 годах братья размещали рекламные объявления в периодической печати[13]. Эти объявления не идентичны. В «Справедливости» текст гласит: «Прокатывается в европейских столицах: Вене, Париже, Лондоне и Берлине»—а также содержится реклама фотоуслуг: «Развернутое изображение, увеличенное, черно-белое, цветное, фото на эмали, фото на ткани и металле (цинкография и т.п.). Соответственно на всех языках. Умеренные цены. Отделения: Янина (Эпир) и Гре-вена (Горы Пинд)». Следует отметить, что в «Цветке Пинд» Джордже Мурну и Марку Беза опубликовали статьи, а братья Манаки—четыре фотографии, в том числе ту, на которой изображена их бабушка Деспина с четырьмя другими женщинами за пряжей. Подпись под ней гласит: «Фото братьев Манаки, Битола». Тот факт, что братья Манаки были известны как создатели фильмов, а также то, что их рекламные объявления имели эффект, подтверждается свидетельством Михаила Зеги. Он вспоминает, как фабрикант шоколада Петар Герас нанял Милтона для съемки своей свадьбы и выписал ему чек. Милтон с ассистентом проявили пленку и обнаружили, что она благополучно перенесла доставку на мотоцикле, так что их работа была успешно выполнена. К сожалению, братья Манаки не сохранили у себя негатив, передав его заказчику[14].

Пытаясь определить место братьев Манаки в румынском кинематографе, мы можем достоверно утверждать, что их деятельность являла собой счастливое исключение. Правда, их работа в области фотографии была достаточно известна и оценена лишь в академических кругах, но в связи с этим можно сказать, что и их фильмы тоже были известны, хоть точных свидетельств об их демонстрации у нас не имеется. Однако если рассматривать возможные влияния Манаки или даже возникновение традиции, то у нас есть по меньшей мере одно конкретное свидетельство—знакомство братьев с оператором Йоном Войнеску. Трудно утверждать, познакомились ли они на церемонии награждения на выставке (Войнеску тоже получил там награду в 1906 году), но точно известно, что в 1911 году они провели вместе несколько дней. В течение 20 дней Войнеску в качестве фотографа сопровождал румынскую делегацию во главе с Истрати в Македонии, а в это время братья Манаки снимали свое путешествие из Битолы в Ресен. Их общение оказало на Войнеску большое влияние. Он мог получить от них на румынском языке разъяснения по поводу съемки фильмов. По возвращении домой Войнеску вместе с Франсуа Лебреном (тоже входившим в делегацию Истрати) выпустил альбом под названием «Македония» и только два года спустя, в июне 1913 года, начал снимать—это был фильм «Операция румынской армии в Болгарии»[15].

Следует добавить, что почти в то же самое время, когда братья Манаки снимали «Путешествие в турецкую Македонию» (1-20 апреля 1911 года), Георге Ионеску снимал «Круиз королевской семьи по Дунаю» (май 1911). С 1911 года в Румынии началось регулярное производство фильмов, которые делали румынские кинематографисты (Константин Т.Теодореску и Георге Ионеску для фирм «Carmen Sylva» и «Venus»). В том же году были сняты первый румынский игровой фильм «Роковая любовь» (Григоре Брезяну), а также театральное шоу «Нитка жемчуга» (Брезяну совместно с Аристиде Деметриаде). Если мы рассматриваем кинопроизводство, по крайней мере, у его истоков как феномен, который еще только ищет свои средства выражения и союзников в других искусствах, то обнаружим, что начало румынского кино не носило хаотичного, случайного характера, и даже братья Манаки в полной мере были связаны со всей румынской культурой.

Румынский ученый Константин Истрати (1850-1918), хирург, доктор медицины, получивший ученую степень в Бухаресте, и доктор химических наук (эту степень он получил в Париже), был министром общественных работ (1899-1900), религиозных культов и образования (1900), сельского хозяйства, промышленности и труда (1907), а затем вновь занял пост министра промышленности и труда в 1917 году. Он также был мэром Бухареста (1913), вице-президентом Румынской академии в 1907-1913 годах и ее президентом в 1913-1916 годах. Будучи профессором Школы медицины и фармакологии в Бухаресте, он вместе с Виктором Бабешем рекомендовал в качестве стипендиатов в Париже будущего невролога Георге Маринеску (1863-1938) и биолога Константина Левадитти (1874-1953)16. Истрати, вероятно, познакомившись с творчеством братьев Манаки, рекомендовал или даже потребовал, чтобы их фильмы были закуплены Румынской академией. Можно сказать, что Истрати оказал поддержку не только им, но еще четырем людям, которые впоследствии внесли крупный вклад в развитие румынского кино. Случайно ли это? Вывод сделать нетрудно: что было важнее для раннего румынского кино—новость о каком-то показе фильма для сотни зрителей или завоевание такого покровителя, как Истрати, не только известного ученого, но и влиятельного министра? Непрерывность деятельности в области кинематографии еще не гарантирует создания произведений истинной художественной ценности, это даже в определенной степени противоречит уникальности авторской индивидуальности. Исключительное следование традиции в кино тоже нередко оказывается малоплодотворным—ведь иначе откуда бы взяться некоторым замечательным и оригинальным художникам, если не со стороны! А если ограничиться только опорой на документальную ценность некоторых фильмов, то нельзя не признать, что наша оценка будет явно поверхностной.

Как и фотография, фильмы обладают бесценным свойством исторических документов. Визиты в Македонию суверенов Греции, Сербии и Турции, министров Николы Пасича и доктора Константина Истрати, как и события первых десятилетий XX века, сохранились на кинопленке только благодаря двум румынским фотографам, которых игнорировали вплоть до 1958 года! А если взять в расчет, что в период с 1906-го по 1911 годы они сняли репрессии, которые осуществляли турки над их соотечественниками в Битоле, в то время как военные операции обыкновенно снимались в павильонах, то можно сделать вывод, что братья Манаки снимали фильмы не только для дилетантского удовольствия, но осознавая, что оставляют потомкам уникальное документально-историческое свидетельство. В этом контексте нужно упомянуть, что два их наименее известных фильма—«Демонстрации» (1908-1909) и «Похороны епископа Емелиана Гревенского» (1911)—имеют субтитры на греческом языке, что указывает на то, что их могли продать в Грецию. Они жили в довольно бурную эпоху, не особенно благоприятную для художественного творчества, когда любая деятельность такого рода могла восприниматься властями как враждебная по отношению к ним или к одному из шести этнических сообществ Бито-лы. Как валахи, считавшие себя румынами, они не могли рассчитывать на поддержку какой бы то ни было политической силы, за исключением ма¬лочисленных компатриотов и только во время мирного периода румынского консулата. Неслучайно Янаки пострадал от властей во время болгарской оккупации, а греческие националисты преследовали его до самой кончины. Следует упомянуть, что единственными снятыми по заказу и оплаченными их фильмами были только съемки свадеб их соотечественников, среди которых известны три свадьбы: Хаджи Гогу из Верии, Петара Гераса из Би-толы и Ристо Зердевски (друга и делового партнера) в Прилепе. Возможно, что эти фильмы показывали и в Македонии.

Достойна отдельной похвалы также их деятельность в качестве дистрибьюторов. 26 августа 1921 года они открыли в Битоле киносад (совместно с Димитаром Джорджижевски и Костой (Ташку) Чому, румыном, который со своим братом Димитрие организовывал регулярные показы в Битоле в 1909 году). В то время они получали копии фильмов от прокатчиков из Белграда и Загреба (из компаний «Авала», «Пате», «Гомон», МГМ, УФА)17. Но братьям Манаки было этого не достаточно. Осенью 1922 года, воспользовавшись наследством, полученным после смерти отца (последовавшей в начале 1920 года), они приобрели земельный участок в 889 кв.м на Широк Сокак (Главной улице), неподалеку от своей студии и своего дома. Во время Первой мировой войны Битола сильно пострадала от бомбежек, и найти подходящее здание было невозможно, поэтому они решили построить его. Для завершения строительства они обратились за помощью к королю Александру Карагеоргиевичу и получили заем под низкий процент. В 1923 году они открыли кинотеатр на 373 места в партере и около 200 в ложах и бельэтаже. 7 января 1922 года состоялся первый показ—это был фильм в трех эпизодах «Всадник без головы» (1922, Эдвард Д.Вентурини, по повести Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной лощине»). Управляющим стал Милтон. В 1923-1935 годах в репертуар входили такие фильмы, как «Майерлинг» (1924, Александр Корда), «Святой дьявол» (1924, Джозеф Хенбери, с Рудольфом Валентино), «Лукреция Борджиа» (1922, Ричард Освальд), вестерн «Орел» (1918, Элмер Клифтон), «Цирк» (1928, Чарльз Чаплин), «Рин Тин Тин и его хозяин и друг мистер Ли Дункан» (1928) и «Бен Гур» (1907, Сидни Олкотт и др.)18. По свидетельству Михаила Зеги, помимо этого они показывали комедии с Гарольдом Ллойдом и Бастером Китоном, а также «Невесту Франкенштейна» (1935, Джеймс Уэйл)19. К Пасхе 1928 года братья Манаки влезли в долги, и, чтобы заплатить 7 000 динаров за покупку «Бен Гура», им пришлось снова занимать деньги. В связи с эти они провели рекламную кампанию, распространяя отпечатанные плакаты и разыгрывая с помощью актеров импровизированные сценки. Зега вспоминал, что «для рекламы фильма "Пропавший сын" мы посадили на лошадь цыганенка и под барабанный бой прошествовали через всю Битолу. Это была живая реклама»[20]. Он также вспомнил, как однажды они рекламировали фильм с помощью барабанщиков, которые декламировали по-сербски стишки:

«"Рин Тин Тин"—лучший фильм

Только у Манаки

Мы порадуем всех!»

За 15 лет существования кинотеатра они показали 1 500 фильмов[22]. В 1925 году возникли проблемы, связанные с тем, что партнеры вышли из дела, а в 1927 году братья Манаки остались единственными владельцами, на которых повис долг за здание. После 1930 года они арендовали кинотеатр за 75 000 динаров (345 золотых наполеондоров) в год у Ристо Зердевски из Прилепа. Сам Зердевски в молодости снимал фильмы, а братья Манаки, как уже упоминалось, снимали его свадебную церемонию. Он подрядился модернизировать помещение и установил там оборудование фирмы «Philips» для демонстрации звукового кино[23]. Зега вспоминал, что звуковое оборудование поступало от Эрнемана из Германии. Воскресным вечером 1939 года, во время демонстрации французского фильма «Меченые девушки» (1938, реж. Роже Ришбе), пожар уничтожил здание. У Зердевски была страховка, так что потери понесли только братья Манаки. Хотя у них была недвижимость в Авделле, Гревене и Битоле, а также капиталовложения на общую сумму 1 190 000 динаров, они не смогли выручить более 900 000 динаров и в конечном итоге объявили о банкротстве. Это повлекло за собой и расставание. Милтону досталась фотостудия, а Янаки, напомним, поселился в конце 1935 года в Салониках вместе с сыном и начал преподавать в румынской школе. Последовавшие за тем политические катаклизмы воспрепятствовали воссоединению братьев. В период с 1903-го по 1936 годы их деятельность в качестве фотографов получила признание главным образом в Румынии, а об их дистрибьюторской работе в Битоле вспомнили лишь однажды.

40 фильмов братьев Манаки хранится в Македонской синематеке (1460,5 метров горючей пленки в негативах и 945 метров проявленной нитратной пленки) в Скопье. Некоторые из них также можно найти в Бухаресте, несколько копий сохранилось и в Белграде. Более 1 000 фотографий хранится в библиотеке Румынской академии и Музее крестьянства, еще несколько тысяч—в частных коллекциях. Румынский киноархив хранит шесть их фильмов (всего 160 метров), известных под названием «Сцены из жизни валахов в горах Пинд».

Первый эпизод—«Сцена праздника на валашской ярмарке в горах Пинд». В начальных кадрах мы видим группу людей, спускающихся по крутому склону. Потом появляются дети. Далее мы видим священников и оркестрантов, камера движется вправо к группе детей, которые сидят и слушают музыку. Милтон показывает брату, что нужно снять скрипача. В следующих кадрах—женщины, взявшись за руки, танцуют национальный танец хора.

В эпизоде «Национальный танец валахов в горах Пинд» панорамой, снятой при помощи установленной на холме камеры, показано, как полсотни человек, выстроившись в три концентрических круга, танцуют хору. Камера детально показывает круг одетых в белые фустанеллы (короткие юбки) мужчин с фесками на головах, а на заднем плане—детей, которые робко пытаются подражать взрослым. Танцующие мужчины обходят круг женщин и девушек в черных одеждах. В следующей сцене мы видим группу женщин, сидящих на траве с детьми на руках. Другая группа мужчин в темных одеждах, держась за руки и танцуя, выходит на первый план. Зритель различает женщин в центре и мужчин в белом на заднем плане. Женщины выдвигаются вперед. В среднем круге женщины танцуют, кружась, а во внешнем круге танцуют, делая один шаг влево и два вправо. Далее следует крупный план мужчин в белых фустанеллах с фесками на головах. Камера скользит вниз, и можно различить белые носки, крестьянские сабо, у некоторых украшенные кисточками. На крупных планах мы видим девушек с расчесанными на пробор волосами и с косами, в разноцветных передниках; некоторые смотрят прямо в камеру.

Эпизод «Обряд крещения валахов в Верии» начинается с очень яркой сцены в городке Верия на засыпанном снегом перекрестке. Сюда со всех сторон стекается множество народу. В толпе видны люди с хоругвями. В следующем кадре мы видим идущую под уклон улицу, где собралась группа людей. Они движутся к мосту в сопровождении всадника. С берегов реки и с вершины холма за этой процессией наблюдают зеваки. На мелководье стоит облаченный в белое священник.

Шесть смонтированных кадров, снятых в разное время и с разных точек, составляют «Сценку начального обучения у валахов в Авделле (Эпир)». Под деревом собираются дети и трое учителей. Учителя велят открыть учебники. Потом двое учителей уходят, и дети начинают радостно прыгать и резвиться. В следующем кадре мы видим несколько учеников: одни стоят, другие сидят за длинным столом; слева стоит мальчик и читает. Два ученика на коленях выходят из-за стола, пока учитель переворачивает страницу. Потом на первом плане оказывается одетый в фустанеллу мальчик и начинает писать мелом на доске. В следующем кадре дети разделяются на три группы возле доски. Справа стоит учитель с указкой. Слева—второй учитель, тоже с указкой. Далее, по-видимому, начинается перемена: дети веселятся, бегают и прыгают под деревом. В последних кадрах ученики вместе со стоящим по левую сторону учителем крестятся.

В первом плане эпизода «Домашняя жизнь валашских женщин в горах Пинд» мы видим восемь женщин, которые прядут шерсть. Затем показываются еще две. На заднем плане сидит старушка (бабушка Деспина), за ней стоят три девушки, слева видна наклонившаяся женщина, справа сидят еще две. Камера движется влево, и в кадре появляются еще две женщины, а на переднем плане—ребенок. Женщина слева тянет нить на веретено, укрепленное на деревянной раме, две других и Деспина наматывают шерсть на бобины. Сценка заканчивается кадром со столетней Деспиной на переднем плане—тем же, который появился в самом первом фильме братьев Манаки. Деспина сидит, сматывая правой рукой шерсть с бобины, а пальцами левой тянет нить.

«Путешествие в турецкую Македонию» (1911, 168 метров)[24] хранится в Румынском киноархиве, и до недавнего времени Бужор Т.Рыпяну с долей сомнения приписывал его авторство Йону Войнеску[25], который, как уже упоминалось, участвовал в этом путешествии в качестве фотографа. (Вернувшись из поездки, Войнеску выпустил альбом фотографий в 110 страниц, но снимать кино начал только через два года.) Этот фильм можно найти в коллекции Македонской синематеки под названием «Визит румынской делегации в Македонию» (216 м). Точная датировка, маршрут путешествия и состав румынской делегации удалось установить благодаря разрозненной информации из румынских периодических изданий, в которых, к сожалению, имена братьев Манаки, как и сам факт киносъемки, не упоминаются. Визит носил официальный характер. Это была группа ученых и юристов во главе с бывшим министром доктором К.Истрати, которая прибыла в Македонию для изучения состояния валашской общины после обретения культурных прав по султанскому декрету (пожаловавшему свободу всем народностям Оттоманской империи) по приглашению Теодора Капидана, в то время занимавшего пост директора Румынской высшей школы в Битоле, а позднее ставшего выдающимся диалектологом. Состав делегации таков, что трудно переоценить значимость кинодокумента, запечатлевшего людей, сыгравших столь важную роль в культуре Румынии: геолог Георге Мургочи, основатель Астрономической обсерватории в Бухаресте адмирал Георге Урсяну, физик и астроном Николае Кокулеску, археолог Василе Парван, историк литературы Йосиф Поповичи, геолог, а впоследствии мэр Бухареста Эмиль Протопопеску-Паке и другие. 27 членов делегации в период с 1 по 20 апреля 1911 года посетили Куманово, Прилеп, Варгари-ли, Магарево, Битолу (где праздновали Пасху), Маловисте, Гопеш, Охрид, Стругу, Эдессу (Водену), Скопье, Крушево и Верию. В фильме, смонтированном братьями Манаки, показано не только прибытие делегации в города Гопеш, Ресен и Битола. В Гопеше делегацию встречало с духовым оркестром валашское население. В Ресене, на маленькой площади, их приветствовал Ниязи-бей, один из вождей революции младотурков, и огромная толпа народа. Тот факт, что братья Манаки сопровождали делегацию, подтверждается различием в указаниях ее численности: Истрати называет 27 человек плюс сопровождающий Перлепе, а в газете «Валах» («Aromanul») упоминается 30. И заголовок румынской копии—«Путешествие в турецкую Македонию», и указания в академических отчетах Истрати свидетельствуют, что Румынская академия закупила фильм до 1913 года, когда Македония еще входила в состав Турции. В этой копии содержится шесть поясняющих титров (здесь используется другой шрифт, нежели в «Сценах из жизни валахов в горах Пинд»). Третья сцена—«Дорога в Ресну»—снята с левой стороны на повороте дороги. Таким образом, экипажи проходят перед камерой—в то время как в другой сцене можно сзади увидеть багаж, пристегнутый к повозкам, уже после того, как они миновали поворот. Путешественники (в том числе Истрати) приветственно снимают шляпы, кто-то (возможно, Йон Войнеску) с висящим на груди фотоаппаратом подает знак, чтобы экипажи следовали дальше. Съемка продолжается с задней точки до тех пор, пока караван не исчезает вдали.

«Визит турецкого султана Мехмеда V Решада в Битолу» (1911, 431,3 м), как и фильм, показывающий визит того же султана в Салоники, можно считать подлинной хроникой, снятой, вероятно, для широкой аудитории—не только валашской, но для всех субъектов пореформенной империи после революции. Мехмед V Решад, предпоследний султан Турции (1909-1918), занял трон в результате победоносной революции младотурков. В 1911 году он посетил места, где революция начиналась и достигла своих первых успехов. Какое-то время братья снимали из вагона поезда. По-видимому, султан и его окружение следовали в двух поездах, из одного из них и велась съемка. На пленке можно узнать станции Суровичево и Флорину. Потом мы видим железнодорожную станцию в Битоле, улицу Фардхи (иначе—Широк Сокак, то есть Главную), парад с духовым оркестром перед административным зданием, а также отель «Тумбе» и кофейню, которую посетил султан. Съемка производится в основном с верхней точки, с балкона дома братьев Манаки—к слову, до сих пор существующего на улице Маршала Тито (бывшей Фардхи). Генерал Шефкет Бей, уже знакомый братьям Манаки—они фотографировали его,—открывает дверцу экипажа, из которого выходит султан.

В «Визите турецкого султана Мехмеда V Решада в Салоники» (1911, 281,6 м) показаны корабль, на котором прибыл султан, сопровождаемый эскортом других кораблей, входящих в гавань; пирс и улица, по которой следует процессия, а также духовой оркестр. Из валашской прессы[26] известно, что султан прибыл из Стамбула на корабле «Барбаросс Хейредин» 28 мая и провел три с половиной дня в Салониках, в понедельник 30 мая он следовал в Скопье, куда прибыл на следующий день, в четверг 2 июня он был в Приштине, во вторник 7 июня вернулся в Битолу, а в субботу опять был в Салониках. Группа румынских школьников промаршировала перед султаном в Битоле и Салониках. В Салониках султан посетил мечеть и шатер Нерим Паши, а ночевал в казармах военной школы.

Сегодня в Македонии несколько кинотеатров носит имя «Манаки». В Битоле с 1979 года проводится фестиваль братьев Манаки, на котором присуждается приз—«Camera 300»—в знак почтения перед пионерскими заслугами братьев. В одном из залов Дворца культуры, где проходит фестиваль, выставлена камера «Биоскоп-300» «Чарльз Урбан и Ко», которой пользовались Манаки, а у входа стоит статуя Милтона с этой самой камерой. На фасаде их дома расположен барельеф с изображением Милтона. В Греции, в Авделле, установлены бюсты обоих братьев.

Еще при жизни их деятельность была высоко оценена некоторыми румынскими этнологами, а также Румынской академией; в прессе неоднократно помещались их фотографии, Кароль I лично вознаградил их за заслуги. Однако впоследствии они были почти совсем забыты в Румынии[27]. Вновь их имена зазвучали там только в 1985 году! Для коммунистического режима было вполне типично предавать забвению румын, живущих или живших за рубежом. Братья всегда считали себя румынами, но страна не всегда отвечала им взаимностью. 6 февраля 1951 года, прочтя в румынской газете «Свобода» («Libertatea»), выходившей в Воеводине, о постановке Николае Бочаном на румынском языке «Госпожи министерши» Бранислава Нушича (1864-1938), Милтон написал ему письмо: «Я румын и, когда узнаю о достижениях румын в области культуры, испытываю огромное счастье, и сердце мое переполняется радостью». Вместе с письмом он отправил Бочану фотографию Нушича и приписал, что был знаком с писателем, который в 1912 году посетил сербского консула в Битоле (в 1913 году Нушич вернулся в Битолу в качестве субпрефекта, и Манаки вновь его сфотографировал), и что от Нушича ему известно, что у того «родители были родом из Клисуры, чисто румынской деревни». В конце он с гордостью написал: «Мой фильм показывают по всей Югославии». И подписался—«Милтон Манаки»[28]. Это письмо было написано в то время, когда румынско-югославские отношения носили напряженный характер после конфликта между Тито и Сталиным; на конгрессе Коминтерна Георге Георгиу-Деж зачитал доклад, осуждавший «изменническую деятельность» Тито.

Сегодня на братьев Манаки претендуют Греция, Македония и даже Ал-бания[29] и Турция[30]. Включение их в анклав турецкого кино оправдывается тем фактом, что вплоть до 1913 года они были подданными Оттоманской империи, поскольку Авделла, Янина и Битола входили в ее состав. Принадлежность братьев к македонской культуре и кино, а также к югославскому кинематографу обосновывается тем, что Битола находится в Македонии, а их родина Авделла принадлежит исторической (греческой) Македонии. Более того, Милтон стал гражданином Социалистической Федеративной Республики Югославии и продал свою коллекцию фотографий и фильмов архиву в Битоле. Греческие исследователи считают их своими в силу того, что братья родились в Авделле, на территории современной Греции, а кроме того, последние годы жизни Янаки провел в Салониках и был гражданином Греции. Вдобавок ко всему они утверждают, что валахи говорят на греко-римском наречии, в том числе и те, которые не считают себя греками, подобно арванитам (албанцам, которые в XVIII и XIX веках говорили на новогреческом языке). То, что братья после 1939 года меняли гражданство, спровоцировало также попытки возвеличить заслуги одного из них в ущерб другому. Притязания албанцев в отношении братьев Манаки основываются на свидетельстве одного их клиента, Ирфана Тершана, который располагает двумя фотографиями и утверждает, что якобы «сам Манаки» говорил ему, будто его мать была албанкой. Но мы точно знаем, что Анастасия Карайяни, мать обоих братьев, была валашкой из Клисуры. Когда я познакомился в Тиране со старым учителем физкультуры, которого привлек в качестве свидетеля Абас Т.Ходжа, то обнаружил, что он либо не помнил, либо вообще не знал братьев Манаки, а вместе с тем прекрасно понимал меня, когда я говорил по-румынски и по-македонски!

В македонских исследованиях, посвященных братьям Манаки, подчер¬кивается их национальность. В киноэнциклопедиях, например, у Роже Бус-сино[31, Милтон Манаки упоминается как пионер балканской кинематографии, а его национальность—«аромун» (то есть валах), но о старшем брате упоминаний нет. В свою очередь, в более ранних югославских исследованиях вообще не упоминается либо меняется их национальность, а в перемонтированных копиях фильмов изменены названия. В Греции и Македонии ленты «Домашняя жизнь валашских женщин в горах Пинд» и «Сценка начального обучения у валахов в Авделле (Эпир)» названы соответственно «Пряхи» и «Школа под открытым небом», поскольку только в Бухаресте, за исключением двух лент, хранятся фильмы, имеющие оригинальные субтитры, смонтированные и подготовленные к демонстрации лично братьями Манаки.

Хотя греческие газеты, безусловно, знали о фотографической деятельности Янаки, они не только не ценили, но и вообще отрицали ее. Так, «Голос Эпира» («Foni ti Ipiru») называл Янаки «подстрекателем» или «подражателем», газета «Pirrhus»—«авделлским фотографом», а «Борьба» («О Agonas»)—«фотографом-пропагандистом»32. Греки начали отдавать должное их заслугам только в 1977 году, когда Костас Стаматиу посвятил им свою статью. В 1978 году Н.Зервос и Х.Христодолу сняли документаль¬ный фильм, через два года их начинание продолжил Т.Паяннис, а студия «Photos Lambrinos and L.Loisos» использовала материал Манаки в своей документальной картине «Панорама столетия» (1984). Сегодня греческие специалисты пытаются представить Янаки и Милтона греками либо же затевают многостраничные исследования для доказательства того, что валахи—это не кто иные, как румынизированные греки. Так, Христодолу, хотя и упоминает тот факт, что с помощью румынского правительства в Авделле была построена первая румынская школа, а также то, что Димитрие Манаки, отец братьев, был другом Апостола Маргарита и что деревня была сожжена греческими бунтовщиками в 1905 году, тем не менее утверждает, что около 1900 года только 100 из 1 200 жителей деревни считали себя румынами. Естественно, напрашивается вопрос, почему же тогда греческие националисты сожгли дотла всю деревню.

Именно в силу национальности братьев Манаки их фильмы долгое время игнорировались, а им самим пришлось пережить немало невзгод, однако сегодня объективное отношение к национальному меньшинству должно наконец восторжествовать без утаиваний и националистских перегибов. По крайней мере, их деятельность должна рассматриваться как единое целое (как это делается в отношении Огюста и Луи Люмьер, Витторио и Паоло Тавиани или Люка и Жан-Пьера Дарденн)—нельзя забывать о заслугах одного в пользу другого на том основании, что один был гражданином Югославии, а другой—Греции. Отсутствие сотрудничества между греками и македонцами, как и игнорирование их происхождения, оставило мне привилегию войти в контакт с другими исследователями, опубликоваться в Македонии и организовать выставку фотографий на албанские темы в Албании (1999), а главное—найти важные документы в Бухаресте.

Братья Манаки должны считаться европейцами avant la lettre или же значимыми фигурами балканской культуры, которые, в свое время будучи гражданами Турции, впоследствии внесли серьезный вклад в историю и культуру не только этой страны, но и Болгарии, Албании, Сербии, Румынии, а также в культуру еврейского и цыганского народен на Балканах. Их слава стала бы только значительней, если бы удалось достичь согласия относительно их вклада в балканскую культуру в целом. В последнее время такие исследователи, как Джорджос Ексаркос (валах по происхождению) или македонцы Борис Ноневски и Игорь Старделов, а также российский историк кино Мирон Черненко стали говорить об их принадлежности к валашской нации и анализировать их деятельность в целом.

В последние годы несколько кинематографистов, среди которых знаменитые Тео Ангелопулос и Милчо Манчевски, отдали дань уважения братьям Манаки в своих игровых картинах. Тео Ангелопулос во «Взгляде Улисса» (1995) показывает греческого режиссера (его играет Харви Кейтел), который путешествует из Афин в Албанию, затем в Македонию и оттуда вместе с женщиной, которую играет Майя Моргенштерн,—в Болгарию, Бухарест, Констанцу, Белград и, наконец, рискует жизнью во время осады города, чтобы посмотреть старый фильм братьев Манаки. Критики рассматривают этот фильм как путешествие в поисках утраченных остроты видения и невинности, символом которых выступает утерянный фильм братьев Манаки. Македонский режиссер Милчо Манчевски после получения в 1994 году «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля и номинации на «Оскар» за свой полнометражный дебют «Перед дождем» (2001, Великобритания—Франция—Македония). Это истерн с весьма сложной композицией, с флэшбеками и закольцованным повествованием. Американский ковбой решает поселиться в неспокойной Македонии начала XX века, в которой после того, как он увидел в Париже фильм братьев Манаки, ему грезится утраченный Дикий Запад.

Греческий режиссер Фотос Ламбринос в документальной ленте «Юбилейный банкет, или Балканы без слов» (1995, Греция- Болгария) для обозначения значительных моментов в истории Балкан использует материал, отснятый братьями Манаки, а также фрагменты греческих, турецких и румынских немых фильмов, в которых с очевидностью проступает культурное родство этих народов. Первый греческий документальный фильм о работе братьев Манаки в кино вышел в 1988 году («Братья Манаки», реж. Костас Андритсос), через 30 лет после «Камеры 300», снятой хорватом Бранко Ранитовичем. Другие документальные ленты или же фильмы, в которых использовался отснятый братьями материал, были сделаны в Румынии. В 1995 году Мануэла Танасе и автор этих строк сделали картину «Братья Манаки. Пионеры кино на Балканах» для «TVR1» (Первый канал Национального румынского телевидения), а в 1996-м был снят фильм для «Euronews» по случаю столетия кино.

Недавно национальное телевидение Македонии, Албании и Румынии совместно создали документальный фильм «Братья Манаки» (2000). Режиссером выступила Сабина Поп при участии Абаса Ходжи, Димитара Димитровски и Марьяна Тутуя. Эта картина представила разумный взгляд на Балканы как пространство, где в постоянном контакте сосуществует несколько наций, которые при всех своих отличиях не лишены культурного единства, определяемого общностью исторических судеб.

Тот факт, что шесть стран соперничают за право называть себя родиной братьев Манаки, весьма характерен для Балкан—ведь их границы за последние столетия несколько раз драматическим образом меняли свои очертания, так же как менялась и история кино. Изначально кино было не столько искусством, сколько индустрией, а следовательно, не имело выраженного национального характера. Импорт пленки и проявка, темы и сюжеты, места съемок и даже сами фильмы во многом обусловили подвижность границ. Таким образом, не будет преувеличением сказать, что начало кинематографа на Балканах совпадает с жизненной историей братьев Манаки. Последний век ближе к нам не только хронологически, но и благодаря движущимся образам, в том числе оставленным братьями Манаки. Развязывались и заканчивались войны, менялись границы, история переписывалась в соответствии с меняющимися представлениями, но несколько фотографий и движущихся изображений на серебряном нитрате в точности зафиксировали лица наших предков и наше прошлое. Время—причудливый коллекционер: многие фотографии, когда-то заказанные частными лицами, сегодня стали частью национального наследия; фильмы, снятые 90-100 лет назад без всяких претензий, стоят сегодня дороже блокбастеров, созданных огромными коллективами на немыслимые деньги. Кто знает, может быть, на весах тысячелетий образ XX века, запечатленный братьями Манаки, останется не менее значимым, чем свидетельства Страбона и Геродота, оставленные до Рождества Христова...

1. Валахи (влахи, также называемые аромунами)—старинная, главным образом, пастушеская народность, расселившаяся на территории Балкан. Они говорят на разновидности латинского наречия, которое большинство лингвистов считает диалектом румынского языка.

2. Первыми представителями местного населения, снимавшими фильмы на Балканах, были невролог Георге Маринеску (1863-1938) и его оператор Константин М.Попеску. С июля 1898-го по 1901 год они сняли серию из пяти научных лент в больнице св. Пантелеймона в Бухаресте. Маринеску лично высказался по поводу важности использования кино в научных целях во французском журнале «Медицинская неделя» («La Semaine Medicale»), и Огюст Люмьер признал заслуги этого румынского ученого в письме от 1924 года. Фильмы Маринеску были обнаружены и возвращены из забвения в 1968 году, и первый из них—«Затруднения хождения при органической гемиплегии» (1898)—был признан первым научным фильмом в мире на первом международном конгрессе научного кино.

В 1898 году хорваты Йосип Станцич и Хенрик Пеган из Триеста показали в своем городе и в Любляне наряду с обычным набором люмьеровских лент два снятых ими ролика, в том числе «Бурю на море» (См.: NedicLiljana. Slovenechkijot film i kinematografija // Razvojot i proniknuvaneto na balkanskite natsionalni kinematografii vo periodot od 1895 do 1945 godina. Skopje: Kinoteka na Makedonija, 2003. S. 144). В 1906 несколько, по всей вероятности, местных операторов сняли хронику Олимпийских игр в Афинах, которая была показана в тот же день (См.: MitropoulosAglae. Decouverte du cinema grec. Paris: Seghers, 1968. P. 6).

3. Прерывистость в съемках фильмов первыми энтузиастами до установления регулярного кинопроизводства обнаруживается повсеместно в мире, за исключением США, Великобритании, Франции и Германии, в то время как в Португалии, Италии и Дании перерывы в съемочной активности заметно короче, чем в других странах. Наиболее приемлемыми, на первый взгляд, представляются такие характеристики, как «предтечи», «предвестники» и т.п. Вероятно, в связи с этим было бы полезно разграничить понятия «предшественник», «предтеча», «пионер» и «основатель». Определение «предтеча кинематографа» в таком случае правомерно будет отнести только к Жюлю Янсену или Эдварду Майбриджу, а титул «пионеры балканского кино»—к братьям Манаки, хотя тут возможны возражения насчет второй части словосочетания. Если проанализировать широкое фигуративное значение слова «пионер» в румынском языке, то обнаружится, что оно редко имеет коннотацию «основатель», но, скорее, значит «инициатор», «предтеча». То же самое и в английском. Таким образом, мы вполне обоснованно оставим за братьями Манаки титул «пионеры балканского кино», к которому привыкли все исследователи.

4. Genezata na makedonskijot igran film. Skopje: Kinoteka na Makedonija, 1992. S. 33.

5. Iorda Marin. Jurnal. Рукопись в хранилище Румынского киноархива.

6. Konstantinov Pavel. Braka Manaki. Prilog kam nivnijot jivot i delo. Skopje: Mlad borets, 1982. S. 8.

7. The Creation of the Manaki Brothers. Arhiv na Makedonia. Skopje: Matitsa makedonska, 1996. S. 24.

8. Другие передовые валахи должны были адаптироваться к новым политическим условиям. Так, Николае Батцариа, валашский сенатор (1908-1913) и министр (1913) времен Оттоманской империи, в 1916 году уехал в Швейцарию, а после Первой мировой войны обосновался в Румынии, где был избран сенатором при режиме Авереску.

9. Christodoulou Christos K. The Manakis Brothers. The Greek Pioneers of the Balkan Cinema. Thessalonica: Organization for the Cultural capital of Europe, 1997. S. 57.

10. Dimitrovski-Takets Dimitar. Manaki i Bitola. Skopje: Rabotnichkiot univerzitet Krste P.

Misirkov, 1975. S. 9.

11. Fara armaneasca. Yonkers, NY, 1986. В области этнографического кино братья Манаки не были единственно первыми в мире. Австриец Рудольф Печ (1870-1921) в 1904 году снял несколько этнографических фильмов о жизни папуасов Новой Гвинеи. Тем не менее вполне правомочно говорить об их пионерстве в этнографическом кино.

12. AgelHenri. Robert Flaherty. Paris: Seghers, 1965. P. 22.

13. Объявления были опубликованы в изданиях «Справедливость» («Dreptatea», еженедельник, издававшийся А.Н.Пинета в 1911-1912 годах в Салониках на румынском языке), «Пробуждение» («Desteptarea», еженедельник Николае Батцариа, выходивший в 1908-1909 годах в том же городе и на том же языке) и «Цветок Пинд» («Lilicea Pindului», ежемесячный журнал, печатавшийся в 1910-1912 годах в Бухаресте на валашском диалекте).

14. Konstantinov Pavle. Op. cit. S.149.

15. Borcan Silvia, Ripeanu Bujor T. Catalogul filmelor documentare romanesti 1897-1948.

P. 12.

16. Маринеску почтительно информировал Истрати о ходе своей работы. Например, в письме от 20 января 1893 года он известил своего «дорогого достойнейшего друга» о том, что в исследованиях в области неврологии использует микрофотографию. Спустя пять лет Маринеску впервые использовал кино в научных целях—эту заслугу довольно рано признал за ним Огюст Люмьер в письме, датированном 29 июля 1924 года. См.: Marinescu Gheorghe. Corespondenta. Bucharest: Stiintifica 1968. P. 25-26, 124—125.—В 1898 году, когда Маринеску снял первый в мире научный фильм «Затруднения хождения при органической гемиплегии», Левадитти отправлялся в Париж защищать докторскую диссертацию. В 1903 году он женился на Елене Истрати, дочери К.Истрати, а потому в письме от 17 апреля 1905 года адресовался к своему тестю и благодетелю словами: «Дорогой отец!». См.: Nicolau Stefan S., Iftimovici R. Constantin Levaditti. Bucharest: Stiintifica, 1968. P. 70.—Четыре года спустя Левадитти вместе с французским врачом Жаном Коммандоном снял научные фильмы «Фагоцитоз» и «Движение с амебами и инфузориями». В 1920 году он участвовал в создании игрового фильма «О мировых страхах» (реж. Ено Янович)—назидательной драмы о последствиях сифилиса. Левадитти выступил консультантом фильма и помог заснять кадры под микроскопом. Фильм снимался на деньги румынского Министерства здравоохранения и впервые был показан на лекции, которую Левадитти читал 29 декабря 1920 года в Национальном театре в Клуже, а затем и в кинотеатрах.

17. Nonevski Boris. Kino Manaki. Skopje: Kinoteka na Makedonija, 2005. S. 5.

18. Ibid. S. 7.

19. Stardelov Igor. Maistorot Mihailo Zega—jivotopis dostoen za istorija // Kinopis. 1990. № 3. См. также: K o n s t a n t i n o v P a v l e. Op. cit. S. 162.

20. Stardelov Igor. Op. cit.

21. Konstantinov Pavle. Op. cit. S.162.

22. Nonevski Boris. Op. cit. S. 9.

23. Ibidem. S. 8.

24. Информация о визите румынской делегации в Македонию была опубликована в ежедневных журналах «Справедливость» (Dreptatea. 1911. № 19) и «Неделя» (Saptamana. 1911. №19), а также в академических докладах Истрати «Путешествие к румынам Македонии (апрель 1911)», «Албанцы. Описание и первые данные об исследовании д-ра К.И.Истрати и д-ра М.А.Михайлеску» и «Археологические диссертации»: Analele Academiei Romane. Memoriile sectiunii stiintifice. Tt. XXXIII-XXXIV. 1911.

25. Ripeanu Bujor T. Catalogul filmelor documentare romanesti. Bucharest: Arhiva Nationala de Filme, 1981. S. 10.

26. Dreptatea. 1911. № 22, 23, 24; Aromanul. 1911. № I/24.

27. В 1903 году Янаки опубликовал во «Вселенной» («Universul») несколько фотографий, в том числе отразивших восстание в Ильин день. В том же году он поместил фотографии в книге «Македонско-румынский этнографический альбом. Типология, костюмы и места расселения валахов» (Albumul etnografic macedo-roman. Tipuri, porturi si localitati ale aromanilor. Paris: Imprimerie L.Deyle & C-ie.) В 1906-1912 годах он также опубликовал фотографии в журналах «Братство» («Fratilia») и «Семья» («Familia») в Битоле, фотографии и рекламные объявления в «Цветке Пинд» (Бухарест) в 1908-1912 гг., а также в журналах «Справедливость» и «Пробуждение» в Салониках. Фотографии, подписанные «I.Manakia», также были опубликованы Густавом Вейнгандом в 1907 году в «Ежегоднике Института ру¬мынского языка» («Dreizehnter Jaresbericht des Instituts fur Rumanische Sprache», 1907, Лейпциг), в 1911—в журнале «Литературная молодость» («Junimea literara», Черновцы), а также в книгах: «Румыны в Македонии» (Rubin A. Les Roumains de la Macedonie. Bucarest, 1913), «Румыны-кочевники. Исследование жизни румын на юге Балканского полуострова» (Capidan Theodor. Romanii nomazi. Studiu din viata romanilor din sudul Peninsulei Balcanice. Cluj: Institutul de Arte grafice Ardealul, 1926) и «Этнографические образы румын, дакорумын и аромунов» (Papahagi Tache. Images d'ethnographie roumaine, dacoroumaine et aroumaine. Bucarest: Societatea Cultural-Nationala Apostol Margarit, 1928-1934).

Анастасе Хачу оценил их деятельность в качестве фотографов и кинопрокатчиков в книге «Валахи. Торговля, индустрия, искусства, расселение, цивилизация» (Haciu Anastase. Aromanii. Comert, industrie, arte, expansiune, civilizatie. Focsani: Tipografia Cartea Putnei, 1936). Только через 49 лет после этого Константин Савулеску в «Иллюстрированной хронологии фотографии в Румынии. 1834—1916» (Savulescu Constantin. Cronologia ilustrata a fotografiei in Romania. Perioada 1834—1916. Bucharest, 1985) вновь упомянул имена братьев Манаки. Далее последовали статьи Василе Тега в «Валашской нации» (Fara armaneasca. Yonkers, NY, 1986), два коротких упоминания Б.Т.Рипяну в книге «Век кино» (Secolul cinematografului. Bucharest: Stiintifica si Enciclopedica, 1989), статья Марьяна Тутуя в молдавском журнале «Prim Plan» (1994), статья «За мной, человек!» Ирины Николау в «XX веке» («Secolul 20», 1996), фотографии, репродуцированные Йоаной Попеску в «Свидетеле» («Martor», 2001) etc. В 2003 году Астериос И.Кукудис выпустил книгу «Валахи. Метрополия и диаспора», в которую вошли 387 фотографий, и среди них более 110, принадлежащих братьям Манаки. Книга получила премию Афинской академии.

28. Письмо датировано 6 февраля 1951 года и было послано учителю Николае Бочану в сербский город Врсач. См.: TutuiMarian. Op. cit. S. 23-24.

29. Xoxha Abas. Art i shtate ne Shqiperi. Vol. I. Tirana: Albin, 1994. S. 64-71.

30. Fotografci Manakis Biraderler. Manastir, da Ilan. I Hurryiet. Istanbul: Yapi Kredi Yayinlari, 1997.

31. Boussinot Roger. L'encyclopedie du cinema. Paris: Bordas, 1995. P. 1338-1339.

32. Christodoulou Christos K. Op. cit. S. 53-54.