Продолжая начатую в предыдущем номере «Киноведческих записок» публикацию документов из фонда киностудии «Пролеткино», хранящегося в Центральном архиве города Москвы (ЦАГМ), мы обращаемся к первому периоду ее существования: с момента основания до момента прекращения проката и объявления о концентрации на «художественных постановках»,—объявления, с которого начиналась предыдущая публикация.

В этот период «Пролеткино» существует на фоне общей сумбурной картины жизни советской кинематографии с конца 1922 г. до начала 1925 г.— от образования «Госкино», которое обладало правами монополии проката в пределах РСФСР, но так и не смогло ими воспользоваться,—до образования «Совкино», которое эту монополию осуществило в полной мере, полностью отделив производство от проката[1].

Период этот отмечен многочисленными дискуссиями об объединении советского кинопроката и кинопроизводства, различными проектами этого объединения, возникавшими и распадавшимися совместными предприятиями и постоянными призывами кинематографистов к организации общего административно-руководящего органа (которым «Совкино» стало лишь в ограниченной степени).

В настоящей публикации акцент сделан на общие организационные вопросы «Пролеткино» и его вертикальные связи—с «Госкино» и «Совкино».

Собственно производственная деятельность, как и отдельные аспекты проката и взаимоотношений с другими организациями (в частности, с Межраб-помом), станут, надеемся, темой последующих публикаций.

Собственно, история «Пролеткино» начинается до создания «Госкино». Объявленная в марте 1921 г. новая экономическая политика к лету 1922 г. лишь в незначительной степени затронула кинематограф. В декабре 1921 г. ВФКО и ПОФКО были сняты с гособеспечения и переведены на хозрасчет[2], но Всероссийский фотокиноотдел в Москве, более, чем Петроградский, обремененный национализированной собственностью (фильмами, фирмами и их сотрудниками), существовать в таком положении никак не мог. Еще в ноябре замнаркома внешней торговли А.М.Лежава в докладе своему начальнику Л.Б.Красину писал: «Его существование лишь создает иллюзию, что кинематографическое дело в России как будто бы есть и даже налаживается.. .»[3].

Глава ВФКО П.И.Воеводин на протяжении 1921-1922 гг. неоднократно предлагал проекты реорганизации отдела, просил ассигнований, но государство, занятое восстановлением промышленности, не спешило вкладывать деньги в кустарное кинопроизводство, памятуя о произошедшем в 1918 г., когда Жак Чибрарио де Годен получил более миллиона долларов для приобретения в Америке оборудования и пленки—и скрылся с ними. В декабре 1921 г. стало окончательно ясно, что этих денег вернуть не удастся[4]. Проекты реорганизации на рубеже 1921-1922 гг. также зашли в тупик[5].

Между тем восстановление кинематографии началось—как всегда, с проката. В первой половине 1921 г. стали открываться частные кинотеатры (ранее национализированные и ныне сдаваемые в аренду частникам), снова появились прокатчики (частично со спрятанными от национализации, частично с ввезенными нелегально картинами).

Летом 1922 г. представитель частной прокатной конторы «Факел» впервые после войны открыто приобрел в Берлине права на фильм Рихарда Освальда «Леди Гамильтон»[6], спустя месяц до немецкой столицы с фильмами «Руси» добрался Моисей Алейников, получивший ссуду Госбанка в 12 миллионов рейхсмарок на приобретение пленки и аппаратуры7. Осенью Межрабпом, общественная организация, руководимая Вилли Мюнценбергом, начала поставки в СССР кинопленки, аппаратуры и фильмов[8].

Всероссийский фотокиноотдел, формально руководивший кинематографией и обладавший правами монополии проката, мало что мог противопоставить разворачивавшемуся—преимущественно частному—бизнесу: его капитал в основном образовывали тысячи метров неразобранных национализированных в 1919-1920 гг. фильмов и неработавшие съемочные ателье. Доходы получались от находившихся в прокате нескольких десятков кинокартин и от эксплуатации единственного кинотеатра9.

Летом 1922 г. в качестве контролера производственного отдела в ВФКО был направлен Николай Лебедев. Вскоре в докладе на имя зав. агитпропот-делом ЦК РКП(б) А.С.Бубнова он обрисовал существующее в киноделе положение и потребовал замены тогдашнего руководителя ВФКО Льва Либермана и организации комиссии «из представителей ЦК, НКПроса, РКИ, ЦК Рабиса, НКВТ для обследования и выяснения дела фотокино РСФСР и принятия срочных мер»—иначе «на государственное фотокино нужно поставить огромный крест»[10].

Фотокинокомиссия при Агитпропе вскоре была организована под руководством Бубнова, став «первым в масштабах целой страны авторитетным партийным органом, на который специально было возложено изучение проблем кинематографии»[11]. Работу этой комиссии можно считать одной из прямых предпосылок реорганизации ВФКО в «Госкино».

Двадцатипятилетний Лебедев за первые пореволюционные годы успел поработать в редакции «Известий ВЦИК», в бюро печати СНК, Российском телеграфном агентстве (РОСТА) и в Наркоминделе, был редактором газеты 5-й Украинской дивизии «Красный стрелок» и газеты Северокавказского военного округа «На страже революции».

Этот опыт и, возможно, склад характера определяли глобальный размах всех его начинаний. Помимо многочисленных писем в различные партийные органы летом 1922 г. он начал публиковать статьи в газете «Правда»—название ставшей самой известной из них, от 14 июля, звучало, как девиз: «Внимание кинематографу!». По мнению Лебедева, советская кинематография должна была быть разделена на две части: коммерческую (кинотеатры, прокат и производство частных фирм) и пролетарскую, которая будет получать средства от коммерческой и иметь налоговые льготы для развития рабочих и красноармейских кинотеатров, проката культурфильм и собственного производства, которое в конечном итоге вытеснит «частновладельческую» кинематографию[12].

Однако для возможности получения средств от частного производства и проката необходимы были налоговые или административные рычаги, а они к концу 1922 г. в руках формального руководящего органа—ВФКО—не действовали. Соответственно, не было и средств. Мало было шансов привлечь и иностранный капитал, который вряд ли пошел бы на вложение средств в постановку революционных и научных картин для внутреннего рынка.

В своих воспоминаниях Лебедев пишет, что на новую идею его натолкнула работа в подотделе научной съемки ВФКО. Так как пленки в стране не было, ее можно было купить за границей—за валюту. Все средства страны были брошены на восстановление промышленности, значит, валюта наверняка имелась у промышленных трестов. Эту валюту они могли позволить себе потратить на рекламу—или «производственно-пропагандистские ленты»[13].

Обращение в Моссельпром оказалось успешным—и тогда в октябре 1923 г. Лебедев «внес в правление ВФКО предложение взять инициативу организации кинокооператива с тем, чтобы на полученные от пайщиков (профсоюзы, наркоматы и т.д.) средства Госкино могло поставить производство исключительно культурных фильм. Талантливое правление Госкино узрело в этом предложении утопию ("Кто, мол, даст на кино деньги?.." и пр.). И мое предложение, будучи отклонено, было передано в МГСПС.

Таким образом, "Пролеткино" сорганизовалось не как часть Нарком-просовского Госкино, а самостоятельно при ВЦСПС и МГСПС»[14].

Итак, 2 декабря в культотделе Московского городского совета профессиональных союзов (МГСПС) состоялось совещание, в котором приняли участие представители культотделов ВЦСПС и МГСПС, ЦК Рабиса, от киносекции губотдела Рабиса, ЦК РКСМ, Общества кинодеятелей, «КиноМосквы», госпроката ВФКО, научного отдела ВФКО, лекторского отдела ВФКО и киноотдела ВСНХ. Собрание избрало пятерку, которая должна была выработать проект устава кооператива. В пятерку эту помимо Николая Лебедева входили сценаристы и активные деятели кинематографических союзов Борис Мартов и Валентин Туркин, работник кинохроники Григорий Болтянский и представитель МГСПС И.Л.Малкин.

Несмотря на тезисы о «пролетарском» кино, организационно «Пролеткино» никак не было связано с «Пролеткультом». Оно было обеспечено поддержкой профсоюзов, а также ПУРа, Коминтерна, Профинтерна и Межрабпома. ПУРу (Политуправлению Красной Армии) нужны были фильмы для показа на трех сотнях проекционных аппаратов, оставшихся после передачи киноработы в армии органам Наркомпроса, а Госкино не торопилось пока предоставлять им фильмы[15]. Профсоюзам также нужно было обеспечить фильмами установки в рабочих клубах. Таким образом, «Пролеткино» организовывалось как сильнейшая альтернатива «Госкино» и «Севзапкино» (бывшим ВФКО и ПОФКО), которые не выполняли возложенных на них задач киноагитации и пропаганды, что признавал даже нарком просвещения Луначарский: «Пролетариат необходимо должен овладеть этим орудием. Государству и областным советским властям еще не удалось в достаточной мере выполнить эту задачу.

Можно только приветствовать, что за нее берется профессионально, кооперативно и партийно организованный пролетариат через свой аппарат— "Пролеткино"»[16].

Опора на пайщиков означала независимость от государственных субсидий (на которые пока надеяться не приходилось) и иностранных акционеров. Отсутствие опоры на прокат зарубежных фильмов означало независимость от коммерческих кинотеатров и от квот на ввоз от монополиста внешней торговли—НКВТ. Однако прокат являлся главным (практически—единственным) способом накопления средств кинопромышленности этого периода. Все признавали, что прокат—самое надежное и быстрое средство получить деньги, необходимые для производства. Альтернативой, которой решило воспользоваться «Пролеткино», и для осуществления которой были совершенно необходимы Коминтерн, Профинтерн и Межрабпом, был выход со своими фильмами на международный рынок, который одновременно должен был стать главным источником дохода—и средством агитации за мировую революцию, т.е. средством достижения главной идеологической цели организации. «Рабочие Европы и Америки, рабочие всех стран, всех уголков земного шара ждут пролетарских картин из России, потому что только в России сейчас могут быть созданы такие картины»[17],—заявлял на вечере «Пролеткино» член Исполкома Коминтерна Эдвин Хёрнле (Гернле). Ему вторил председатель ЦКК и нарком РКИ Валериан Куйбышев: «Кино в капиталистических государствах является одним из могущественнейших средств одурманивания народных масс. "Пролеткино", если оно войдет в быт рабочего класса, станет повседневным и потому наиболее действительно действующим орудием освобождения пролетариата»[18]. Однако только в начале февраля 1923 г. состоялось организационное собрание новой организации (см. док. № 1), теперь уже в культотделе ВЦСПС и с участием представителей ЦК отдельных профсоюзов. Председателем Бюро Учредителей «Пролеткино» был избран сотрудник ВЦСПС Дмитрий Бассалыго.

Возможно, автор проекта Николай Лебедев и сам мог рассчитывать на руководство «Пролеткино», но у Бассалыго были перед ним неоспоримые преимущества: помимо партийного стажа (Лебедев стал членом РКП(б) в августе 1918 г., Бассалыго вступил в партию в 1904 г. и был делегатом Лондонского съезда 1907 г.) он обладал ки¬нематографическим стажем. До революции Бассалыго работал театральным актером и режиссером, играл в Малом театре, в 1912 г. стал киноактером, а с 1915 г. был ассистентом Е.Ф.Бауэра. В начале 1917 г. поставил первый самостоятельный фильм—«Из мрака царизма к сиянью свободы», затем был «брошен» на партийную работу и с 1918 г. руководил Саратовским отделом искусств, организовывая съемки кинохроники и руководя всеми кинотеатрами края. Бассалыго сочетал кинематографический опыт и опыт советского руководителя, что было просто необходимым для новой киноорганизации, где ему пришлось совмещать пост руководителя и главного режиссера.

Лебедев стал заведующим пресс-бюро «Пролеткино». Он привлек к делу своего старого товарища по работе в РОСТА и бюро печати Наркомата по иностранным делам Владимира Ерофеева. Их связи помогли начать активную рекламную кампанию в прессе и собрать мнения о важности «Пролеткино» у председателя ВЦИКа М.Калинина, председателя Моссовета Л.Каменева, наркома РКИ В.Куйбышева, наркома просвещения А.Луначарского, наркома здравоохранения Н.Семашко, Генерального секретаря Профинтерна А.Лозовского, секретаря Межрабпома В.Мюнценберга и др. для первого номера печатного органа товарищества—журнала «Пролеткино».

Между тем 19 декабря 1922 г. декретом СНК РСФСР Всероссийский фотокиноотдел был преобразован в хозяйственное предприятие Наркомпроса «Госкино», а его прокатная монополия подтверждена. Впрочем, в декрете имелись юридические пробелы. Только два месяца спустя была утверждена инструкция НКП по применению постановления о «Госкино». Теперь все существующие организации могли заниматься прокатом только на основании заключенных с «Госкино» договоров.

От преобразования в «Госкино» положение бывшего ВФКО не сильно улучшилось: наследство киноотдела составляли «.национализированные фотокинопредприятия, оцененные по вступительному балансу на 1-е января 1923 года в 3 414 000 рублей», сумма, 95% из которой занимали «бездоходные имущества, т.е. неработающие фабрики, полуразрушенные и опустошенные, и чрезвычайно высоко оцененный» запас национализированных, но мало пригодных к прокату негативов и позитивов. «Все это имущество, для извлечения из него дохода, требовало вложения большого капитала на ремонты, дооборудование, снабжение оборотными средствами. Капитала же не было»[19]. «Госкино» не могло воспользоваться предоставленной монополией—оно не имело фильмов для обеспечения программами всех существующих в стране кинотеатров, несмотря на значительное снижение их количества по сравнению с предреволюционным. Оно также не имело средств и опыта для покупки фильмов за рубежом и поэтому регулярно проигрывало сделки представителям других организаций[20], и должно было либо перекупать фильмы у частных прокатчиков (что подрывало саму сущность монополии), либо предоставлять право проката другим организациям за определенный процент (он равнялся 10% с оборота, т.е. почти 40% валового дохода). И то и другое поднимало стоимость фильмов и способствовало росту цен на билеты, падению посещаемости и закрытию кинотеатров, что происходило также из-за возросших налогов[21]. Естественно, что «Госкино» не могло выполнить одной из основных своих задач— создания новых революционных художественных фильмов. Вплоть до конца 1923 г. оно выпускало исключительно хронику.

Лишь с ноября этого года, с приходом в качестве заместителя заведующего «Госкино» А.Голдобина (человека с дореволюционным опытом и пользовавшегося уважением коллег)[22], организация начала жестче проводить монополию, трактуя ее как вид налога, т.е. обязательных отчислений. Это как бы снимало с «Госкино» упреки в неумении организовать прокат и удержать его в государственных руках, отдавая столь важную идеологически и экономически область на откуп частному капиталу. С другой стороны, по мнению оппонентов, «Госкино» не являлось административным органом, т.е. вообще не могло претендовать на положение выше остальных киноорганизаций: «Вводящее в заблуждение некоторых товарищей название "Госкино" принадлежит не административно-политическому органу государства, а хозпредприятию Наркомпроса, подобно, скажем, другому хозпредприятию этого наркомата—петроградскому фарфоровому заводу»[23]. Этот аргумент делал вполне законными возражения против монополии проката вообще и в том виде, в котором она проводилась «Госкино», в частности.

Согласно уставу, в сферу будущей деятельности «Пролеткино» входило (см. док. № 8):

«1) Создание кинокартин производственного, научного, художественно-революционного характера и выявление хроники выдающихся событий государственной, профессиональной и хозяйственной жизни Республики.

2) Организация передвижных кинематографов в рабочих районах, деревнях и расположениях красноармейских частей.

3) Обслуживание аппаратурой, художественным и техническим материалом, а также лекторскими силами.

4) Строгий отбор фильм, действительно отвечающих запросам и интересам пролетариата.

5) Учреждение киностудий и кружков по изучению кино.

6) Издание книг, журналов и брошюр по кинематографии»[24].

Эта обширная программа действий не предполагала коммерческого проката как такового—тем не менее, заявленная задача снабжения рабочих организаций киноаппаратами и кинофильмами входила в противоречие с только что объявленной монополией проката «Госкино».

Именно этим объясняется «серьезное препятствие, поставленное "Госкино" при его заведующем тов. Либерман[е]. "Госкино" возражало против предоставления "Пролеткино" права прокатирования кинокартин, и тем самым самое существование "Пролеткино" ставилось под вопрос» (см. док. № 1).

В конце марта 1923 г. Президиум коллегии Наркомпроса «счел возможным» предоставить «Пролеткино» право «обслуживания» картинами только своих пайщиков (в подавляющем большинстве—местные профсоюзные организации, т.е. осуществление показов в рабочих клубах и в кинотеатрах, принадлежащих профсоюзам) и только своего производства. Картины же чужого производства предлагалось прокатывать через «Госкино». Хотя последним пунктом постановления значилось «Предложить "Госкино" предоставить "Пролеткино" особо выгодные условия проката», при условии, что собственного производства у «Пролеткино» пока не было, а обычные суммы за право проката могли доходить до 40% оборота, это собственное производство могло не осуществиться вовсе—ведь суммы, которые могли быть на него потрачены, уходили бы в «Госкино».

Руководители «Пролеткино» решили обратиться в более высокое учреждение—Фотокинокомиссию при Агитпропе ЦК РКП(б), которая была организована после письма Лебедева Бубнову. 3 апреля на заседании комиссии, где присутствовали и глава «Госкино» Лев Либерман, и член коллегии Наркомпроса Владимир Мещеряков, которому постановлением Оргбюро ЦК было поручено «специальное наблюдение за Фотокинокомите-том»[25], Д.Бассалыго сделал доклад «О взаимоотношениях "Пролеткино" и "Госкино"» (см. док. № 5-7). Он добился более щедрых условий, которые, впрочем, Фотокинокомиссия могла лишь вынести на заключение Коллегии Наркомпроса.

Несмотря на то, что чуть позже, в конце апреля, XII съезд РКП(б) в резолюции «По вопросам пропаганды, печати и агитации» специально указал «на необходимость оказания содействия и "Пролеткино" в его работе по созданию производственных и революционных фильм»[26], более мягкие по отношению к прокату «Пролеткино» пункты постановления Фотокиноко-миссии все же не были поддержаны Наркомпросом. Тем не менее, организации было предоставлено право самостоятельного проката для своих клиентов (пайщиков) картин чужого производства, что, по мнению составителей «Отчета учредителей "Пролеткино"» осенью 1923 г., решило вопрос о прокате «в благоприятном смысле».

Упоминание «Пролеткино» в резолюции партийного съезда было очень существенно (недаром этой цитатой открывался второй, выпущенный уже в 1924 г., номер журнала). Фактически это могло означать нечто подобное содержавшемуся в той же резолюции об агитпропработе напоминанию о материальной поддержке печати: «Указания XI съезда партии о том, чтобы каждый член партии был подписчиком (индивидуально или коллективно) одной из партийных газет, должно быть в самое ближайшее время полностью проведено в жизнь»[27]. На это указывает и приказ по ВСНХ от 26 марта 1923 г. (док. № 4), а также циркуляры ЦК различных профсоюзов (см. док. № 1).

Несмотря на столь широкомасштабную поддержку в советских верхах, из-за задержки с утверждением устава не только тормозился сбор паев на местах, но задерживалось и заключение договоров на получение съемочной аппаратуры и оборудования[28]. Не было выделено и обещанное ателье для съемок.

Тем не менее, уже с марта новая организация начала разворачивать работу в провинции—по пропаганде «Пролеткино» и одновременному сбору паев. Ход этой работы изложен в «Отчете учредителей», его дополняет подробный «План работы по пропаганде "Пролеткино" в Поволжье и на Юго-востоке СССР» (док. № 10).

Еще в феврале были организованы художественный совет и сценарная группа «Пролеткино». Как обычно, был объявлен конкурс сценариев (на темы «Мировая революция и классовая борьба» и «Против дурманов капитализма»), на который пришло более 100 работ. Но, несмотря на энтузиазм организаторов, в конечном итоге годными к постановке были признаны два (авторы остальных, по словам «Кино-газеты», отправили сценарии на конкурсы других кинофирм)—и ни один не был поставлен[29].

В конце марта в Москве была организована студия (школа) «в целях организации художественных кадров для производства фильм, удовлетворяющих требованиям коммунистической идеологии и запросам трудящихся масс, а также для привлечения в производственную работу молодых сил из пролетарской среды» (см. док. № 1). Студенты в нее командировались профессиональными и партийными организациями (большинство—различными профсоюзами). Помимо актеров там должны были готовить операторов, осветителей и режиссеров. На артистическом (или производственно-художественном) отделении преподавался весь стандартный набор актерских студий 1920-х: гимнастика, жест по Дельсарту, бокс, фехтование плюс история кино и политграмота. На значительно менее популярном производственно-техническом отделении студенты изучали специальные разделы физики (свет, электричество), фотохимию, фотографию, освещение, проекцию и пр. Занятия вели Д.Бассалыго, фотограф И.Бохонов, оператор М.Владимирский, сценарист Б.Мартов и другие, директором был Валентин Туркин.

Осенью 1923 г. студия была также открыта в Саратове. Студийцы участвовали в постановках «Пролеткино» (саратовская студия своими силами даже сняла фильм «Похождения Фалалея Оболдуева», режиссером которого стал руководитель студии А.Булдаков), но студия была убыточным предприятием, средств постоянно не хватало. Даже принятие до 70% платных учеников (к лету 1924 г. из 86 студийцев только 31 были на бесплатных местах), что подрывало саму идею чисто «пролетарской» студии, растящей новые кинокадры, а не являющейся средством заработка для своих руководителей,—не помогло. Московская студия закрылась в сентябре 1924 г., а несколько недель спустя закрылась и саратовская.

Из-за отсутствия помещения для съемок и, следовательно, из-за необходимости снимать на натуре, идеальным выходом руководству «Пролеткино» должно было показаться решение Звенигородского уездного исполкома внести пай в виде совхоза на месте бывшей усадьбы графа Гудовича «Введенское», где с 1920 г. размещался филиал Строгановского училища—Детский дом с художественно-промышленными мастерскими. Совхоз предполагалось превратить в киногородок, а находящиеся рядом река, пляж, лес и намеченная собственная ветка железной дороги могли стать идеальными декорациями для съемки «боевиков» (см. док. № 1). Летом 1923 г. там проводились съемки фильмов Разумного и Бассалыго, но киногородок оказался не настолько коммерчески выгодным, и весной 1924 г. реклама «Русской Швейцарии» предлагала размещение в сдаваемых посезонно, помесячно и посуточно квартирах и комнатах бывшего дворца, а ныне—дома отдыха с полным пансионом[30].

5 июня 1923 г. был выпущен первый, сдвоенный, номер журнала «Пролеткино». На этом, правда, издательская деятельность московского отделения на время прекратилась, возобновившись лишь весной 1924 г., когда вышли еще несколько номеров.

Вскоре в Саратове начал издаваться журнал «"Пролеткино" Поволжья», также просуществовавший недолго. В марте 1924 г. начала издаваться газета «Пролеткино» в Самаре, в апреле—газета «Киноизвестия» в Саратове и «Юго-Восточное "Пролеткино"» в Ростове-на-Дону.

1 мая 1923 г. были проведены первые хроникальные съемки «Пролеткино», в июне состоялся первый общественный просмотр, где были показаны сделанные за это время хроникальные и производственные картины: «1 мая 1923 г. в Москве», «На боевом посту», «Работа МСПО» и «Экскурсия швейников». При этом в фильме «На боевом посту» («Убийство тов. Воровского») соединялись хроника (похороны Воровского), инсценировка (сцена его убийства) и рисованная вставка (анимированная карта).

В конце года были представлены снятые за лето первые художественные фильмы «Пролеткино»—«Комбриг Иванов» А.Разумного и «Борьба за "Ультиматум"» Д.Бассалыго. Фильм Бассалыго был показан на общественном просмотре вместе с первым художественным фильмом «Госкино»— «На крыльях ввысь» Бориса Михина.

Центробежное развитие общества продолжалось. Параллельно собственному расширению представители «Пролеткино» участвовали в совещаниях по вопросу реорганизации советской кинематографии и различным вариантам объединения для выхода на зарубежный рынок, координирования действий и привлечения зарубежного капитала.

Так, 6 мая 1923 г. состоялось совещание правления Межрабпома с участием представителей «Пролеткино», «Госкино» и «Руси», которое, в частности, постановило разработать проект «Синдиката "Фото-кино" во имя рабочей помощи» (см. док. № 9).

В это время киносекция Межрабпома была в некоторых отношениях более влиятельной организацией, чем «Госкино»—именно благодаря поставкам пленки и оборудования Межрабпомом в конце 1922 г. кинопроизводство не замерло окончательно; Межрабпом способствовал экспорту советских фильмов за рубеж (в частности, картин «Севзапкино» и «Руси»), а также был готов делать все это в кредит.

«Пролеткино» и Межрабпом казались (по крайней мере, в глазах руководителей «Пролеткино») естественно дополняющими друг друга—как рабочие организации со схожими целями, действующие одновременно внутри СССР и за рубежом. В то же время, стремясь выйти на международный рынок, руководство «Пролеткино» вело переговоры о представительстве за границей с американской организацией Общество Друзей Советской России, а также с Российским комитетом Красного Креста (см. док. № 13).

Что касается проектов объединения внутри страны, в августе 1923 г. рассматривался вариант объединения «Севзапкино» и «Кино-Москвы», а осенью состоялось несколько совещаний кинопредприятий по вопросу об экономических формах организации производства и о создании синдиката. В середине 1924 г. началось объединение лениградских организаций «Севзапкино» и «Кино-Север». «Севзапкино» и «Кино-Москвой» при участии Межрабпома был выработан «Проект устава Фото-Кинематографического Синдиката»[31], однако, по выражению Вл.Ерофеева, «все попытки к объединению киноорганизаций разбиваются о "Госкино", как о каменную стену»[32]. Руководители «Госкино» в то же время заявляли, что это их попытки договориться с киноорганизациями не имеют успеха. «Всем ясно, что дело объединения тормозится только потому, что до сих пор не найдена форма его, приемлемая для всех или большинства киноорганизаций. Объединяться же "на честное слово", как это предлагают руководители "Госкино", ни один хозяйственник, конечно, не захочет, да и не имеет права»[33],—суммировал Ерофеев.

В начале октября новый заведующий «Госкино» Эразм Кадомцев предложил «Пролеткино» войти в объединенное акционерное общество «Фотокино» на правах дочернего предприятия (см. док. № 11). Вероятно, к этому времени относится и перечень условий вступления в АО «Фото-кино» «Пролеткино» и Межрабпома (док. № 12).

Между тем 4 сентября 1923 г. была создана комиссия по киноделу при СНК СССР под руководством представителя Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) В.Манцева, которая должна была «в месячный срок войти в Совнарком с конкретными предложениями как о форме организации государственной кинопромышленности, так и о методах ее объединения по всей территории СССР»[34]. К концу 1923 г. мнение комиссии Манцева было широко известно—она предлагала организовать акционерное общество из всех существующих киноорганизаций в пределах РСФСР и синдикат из организаций-монополистов проката (хозорганов наркомпросов) по СССР (а также выдать долгосрочную ссуду в 1 миллион рублей и снизить налоги)[35].

На совещании руководителей союзных наркомпросов в декабре 1923 г. было решено созвать всесоюзное киносовещание (намеченное изначально на февраль и состоявшееся в конце марта). Несмотря на то что самым заинтересованным лицам—собственно киноорганизациям—не было предоставлено на нем права голоса (он был дан лишь представителям республиканских наркоматов просвещения, хотя, к примеру, за НКП РСФСР представительствовало «Госкино»), кинообщественность восприняла совещание как шанс доказать, что проект комиссии Манцева необходимо отвергнуть.

Заинтересованным организациям официально было предложено высказать свои соображения о будущем кинопромышленности, и, вероятно, именно это вызвало к жизни документ, подписанный членами правления «Пролеткино» и директором «Кино-Москвы» Н.Пластининым. Тезисы Правления «Пролеткино» были направлены против проекта комиссии Манцева, который поддерживало, в частности, «Госкино» (док. № 14).

Совещание приняло резолюцию о необходимости сохранения монополии проката и организации акционерного общества—при условии государственного кредита в 1 миллион рублей и снижения налогов: «В противном случае—предпочитается форма синдицирования»[36].

П.Верховцев в «Кинонеделе» парировал: «Мы < . > стоим на позиции вредности принудительного акционирования во имя получения этого соблазнительного миллиона, безразлично в какой форме—явной или скрытой субсидии из тощего, пока, советского сундука. < . > Мы не хотим жить за счет государственного бюджета, но мы хотим пользоваться банковским кредитом, который усилит наши оборотные средства и даст возможность развить свое производство»[37]. Верховцев, как и многие другие, агитировал за снижение налогов—это поддержал и XIII съезд РКП(б) в мае, и СНК РСФСР в июне 1924 г. Миллион при этом выделен не был, но акционирование одобрено[38]. При этом нужно уточнить, что, хотя миллион не был выделен в качестве ссуды, основной капитал акционерного общества «Советское кино» был определен именно в 1 миллион рублей золотом. Кроме того, 31 марта 1925 г. Совнарком вынес постановление о выдаче «Совкино» кредита в размере 650 тысяч рублей[39].

Принимая постановление об объединении киноорганизаций, киносовещание в марте 1924 г. одновременно постановило оказывать содействие

«Пролеткино» и политорганам Красной Армии. Таким образом, «Пролеткино» ставилось в несколько иные, чем остальные производственные и прокатные организации, условия—в условия обособленного, независимого от объединения существования. Возможно, именно этим особым статусом «Пролеткино», который предполагалось сохранить, объясняется тот факт, что за несколько дней до совещания по киноделу, 26 марта 1924 г., в «Госкино» был подготовлен проект, обратный их осеннему предложению об акционерном обществе. Теперь Наркомпрос РСФСР в лице «Госкино» предполагал вступить в ряды пайщиков «Пролеткино» (док. № 15). Возможно также, что этот документ просто отражает неуверенность руководства «Госкино» в том, по какому организационному пути в ближайшее время пойдет развитие советского кино.

По решению XIII съезда РКП(б), образование синдиката в пределах СССР было пока отложено, и тройке Манцева, Красина и Лежавы было поручено выработать проект создания акционерного общества в пределах РСФСР.

Изначально проект предполагал полную ликвидацию самостоятельных производственных организаций. Но упорное противостояние этому (в частности, руководителей «Севзапкино») и общий рост кинопроизводства в течение 1924 г. привели к изменению проекта: теперь объединялся только прокат (фактически, восстанавливалась монополия «Госкино», но передавалась другой организации), а производство оставалось у отдельных ор-ганизаций[40].

Но тогда, при условии сохранения производства на отдельных студиях и переходе всего проката в «Совкино», возникал вопрос источников финансирования производства, для которого доходы от проката были необходимым условием. Киноорганизации волновала осуществимость проекта «Совкино» об авансировании производства картин, которые затем будут сдаваться туда для проката: «Даже "Госкино", которое было от самого начала инициатором организации Акционерного Общества на манер "Совкино", в последний момент, когда ему было заявлено: передай прокат в "Совкино", а что касается производства, то "Госкино" его может вести самостоятельно и потом сдавать "Совкино" по ценам по соглашению с "Совкино",—то "Госкино", несмотря на свою недальновидность в этом вопросе в прошлом, наконец-то увидело, что его производство такой системою совершенно не обеспечено, и запротестовало. "Госкино" заявило, что если "Совкино" берет себе прокат, то оно должно взять у "Госкино" и все его производство, так как вести производство без проката, без регулярного притока средств от него—невозможно. "Совкино" же заявляет: передайте прокат, а что касается производства, "то там мы будем посмотреть"»[41].

В этой ситуации больше всего, естественно, страдали организации, у которых был наибольший объем проката, в первую очередь—«Севзапкино». Как крупнейший прокатчик и производственник, «Севзапкино» представляло собой серьезного противника, и его руководители, как и руководители будущего «Совкино», это понимали. На первом собрании акционеров «Совкино» 3 февраля 1925 г. директор «Севзапкино» Михаил Ефремов был избран одним из членов правления нового акционерного общества (председателем был избран член коллегии НКВТ Константин Шведчиков, его замом—председатель Главреперткома Илья Трайнин, также в правление вошли нарком внешторга Л.Красин и представитель ВСНХ Т.В.Волков). Однако, по-видимому, Ефремова это не устраивало. Он продолжал атаки на «Совкино» на страницах своей газеты «Кинонеделя». В конечном итоге лишь личный приезд Л.Красина в Ленинград и последовавшее за ним постановление Ленинградского Губисполкома, обязывающее «Севзапкино» приобрести 20% акций «Совкино»[42], положило конец противостоянию «Севзапкино» и «Совкино». Ефремов вместо Трайнина получил место заместителя Шведчикова—а также руководство всеми прокатными операциями «Совкино»—и, вероятно, принял неизбежное.

«Пролеткино», для которого прокат зарубежных фильмов не был доходной статьей, не теряло от вступления в «Совкино» так много, как остальные,—вернее, у него не было возможности потерять так много. Прокат собственных картин и картин других советских организаций в рабочих клубах, который объявлялся одной из основных задач «Пролеткино», был коммерчески невыгодным из-за низкой цены на билеты (в то время как в главных, «первоэкранных» кинотеатрах Москвы цена могла доходить до полутора рублей, стоимость билета в рабочем клубе составляла 15-30 копеек) и, соответственно, необходимости отдавать программы в клубы по низкой цене. Уже весной 1923 г. это было очевидно, как очевидны были и возможности покрытия дефицита: «1—регулярное покрытие его профсоюзами и 2—организация большого коммерческого проката, для чего потребуется крупный оборотный капитал»[43]. Регулярного покрытия профсоюзы явно осилить не могли, и «Пролеткино» распространило свои действия и на коммерческий прокат (еще в начале 1925 г. оно планировало очередное его расширение)[44].

Прокат в клубах был невыгоден еще и в другом смысле. Чаще всего их проекционные аппараты были старыми, а механики неопытными, что приводило к быстрому износу и порче столь немногих и потому почти драгоценных копий фильмов. Естественно поэтому, что картины, на которые делалась ставка, советские организации предпочитали прокатывать в центральных, крупных кинотеатрах: «...киноучреждениям крайне невыгодно сейчас работать с клубами. Это для организаций, существующих на хозрасчете, какая-то неприятная необходимость. Даже для "Пролеткино"—оно также стремится свои фильмы пропустить первым экраном где-нибудь в центре. Клубы получают или какую-нибудь заваль, или изношенный и изрезанный "боевик"»[45]. Как минимум, в клубы фильмы (в том числе от «Пролеткино») поступали нерегулярно или сильно задерживались[46].

В сентябре 1924 г. один из учредителей «Пролеткино», МГСПС, фактически создал параллельную организацию—собственную киносекцию (бюро), которая через профсоюзный аппарат (губотделы и упрофбюро) должна была распространять по рабочим клубам и деревенским киноустановкам «идеологически выдержанные фильмы как советского, так и заграничного производства»[47], полученные по договорам МГСПС с советскими киноорганизациями. Заведующим киносекции был назначен Константин Фельдман, который через пару лет занял пост одного из руководителей «Пролеткино».

Весной 1924 г. Николай Лебедев констатировал: «Общество "Пролеткино", начиная организацию которого пишущий эти строки вместе с другими товарищами проектировал привлечь, таким образом, внимание широких рабочих масс к делу строительства пролетарского кино и превратить это общество во всесоюзный центр по созданию культурно-воспитательного кинематографа, по целому ряду объективных причин наших надежд не оправдало, ограничив свои задания производством нескольких простейших агиток»48. Когда весной 1923 г. сбор паев тормозился задержкой с утверждением устава, а уже внесшие паи или просто интересующиеся организации требовали предоставления фильмов (см. док. № 2 и 3), помимо хроники «Пролеткино» выручали производственные фильмы. Их практически не пускали в прокат, но, по крайней мере, они помогали выправить баланс. Себестоимость 1 копии производственного фильма «Пролеткино», выпущенного с 1 мая 1923 г. по 1 мая 1924 г., оценивалась в 532 рубля, а выручка с каждой копии—1230 р. (за вычетом 25% организационных расходов по прокату—хотя не совсем ясно, что имеется в виду в этом случае, прибыль с каждого экземпляра составляла 391 рубль). Такая прибыль была возможна потому, что «это были заказные картины, которые делались по заданиям наших государственных и хозяйственных организаций, причем цена заказа определялась заранее таким образом, чтобы производство давало прибыль. <.. .> в сущности говоря, то были не производственные—в собственном смысле этого слова—картины, а скорее—рекламные, когда для удовлетворения самолюбия тех или иных руководящих хозорганов тратились крупные государственные средства, причем тратились безрезультатно, т.к. сделанные картины не достигали рынка, а лежали на полках заказавших их государственных организаций»[49].

В 1924 г. «Пролеткино» во исполнение своего изначального плана— «весь многолетний героический период нашей коммунистической партии, совершенных рабочим классом революций и гражданской войны—запечатлеть на фильме»[50],—смогло уделить больше внимания и средств созданию художественных картин, выпустив к весне 1925 г. десять и начав еще семь (ср. изначальный план постановок в док. № 8). Правда, большую часть из этих десяти занимала шестисерийная эпопея из истории профсоюза текстильщиков «Из искры—пламя». Эта картина по сценарию и в постановке Дмитрия Бассалыго поглотила «значительную часть акционерного капитала»[51] общества, но оказалась неудачной как в финансовом, так и в художественном отношении.

«Пролеткино» постоянно нуждалось в средствах. Уже в мае 1923 г. его руководители предполагали помимо обращения за кредитами в банки «войти с ходатайством о ссуде из государственных средств»[52]. В апреле 1924 г. из товарищества на паях оно было преобразовано в акционерное общество, в ноябре постановлением СТО его основной капитал был уменьшен с 600 до 150 тысяч рублей. За рубеж удалось отправить только «Комбрига Иванова» и несколько хроник, киногородок не стал ожидаемым «подмосковным Голливудом», время «производственных» заказов заканчивалось, Межрабпом по-прежнему не шел на более тесное сотрудничество. Новым вливанием средств и одновременно очередным «расширением» сферы влияния «Пролеткино» должно было стать организованное в марте 1924 г. ОСПК—«Общество строителей пролетарского кино» (инициативная группа по его созданию сформировалась еще раньше, в октябре 1923 г.)[53]. Возглавляемая членом правления «Пролеткино» и руководителем ПУРа Петром Павловским, эта добровольная общественная организация должна была в международном масштабе пропагандировать идеи «Пролеткино», издавать соответствующую литературу, организовывать кинопоказы, лекции, собрания, кружки, содействовать развитию сети киноустановок— словом, идти «к созданию Кино-интерна»[54]. «Пролеткино» должно было стать производственным органом ОСПК, а журнал «Пролеткино»—его   печатным   органом. Согласно проекту устава, 50% членских взносов и 25% других средств общества вкладывались в акции «Пролеткино»[55].

Перед XIII съездом РКП(б) в мае 1924 г. «Пролеткино», как и на рубеже года, по-прежнему было против жестко проводимой монополии проката и против «акционирования кустарей»: «Теперь, когда еще не ясно, какие организации являются здоровыми, какие больными, когда киноорганизации не настолько выросли, чтобы говорить о том, что они друг другу мешают или наличие их вредно для государства, акционированье вряд ли даст тот эффект, который от него ожидают»[56]. Судя по тезисам к киносовещанию, «Пролеткино» выступало и против синдицирования, которое как более мягкую форму объединения поддерживало «Севзапкино».

Однако после съезда и постановления СНК РСФСР от 13 июня 1924 г. мнение руководителей «Пролеткино» изменилось кардинально: «Пусть мы раньше считали, что преждевременно становиться на путь объединения,— теперь, когда совнаркомы СССР и РСФСР вынесли постановление об акционировании, мы будем всемерно поддерживать это начинание—для того, чтобы скорее изжить кризис кинематографии»[57]. Эта готовность объясняется, возможно, тем, что съезд РКП(б) и постановление СНК подтвердили, что «Пролеткино», как и Межрабпом, должны стоять несколько в стороне от борьбы вокруг объединения: «Совнарком РСФСР поручил вновь организуемому акционерному обществу повести переговоры с Межрабпомом и "Пролеткино" об их участии этом обществе.

Результаты этих будущих переговоров незачем ставить под знак вопроса. Заранее можно предрешить, что и Межрабпом, и "Пролеткино" пойдут навстречу новому акционерному обществу и в той или иной форме, но будут в числе его участников.

Однако и у "Пролеткино", и у Межрабпома есть свои задачи, далеко выходящие за пределы задач организуемого общества, далеко выходящие за границы той территории, на которой это общество будет действовать»[58]. Поэтому руководители «Пролеткино» вновь настаивали на необходимости объединения с Межрабпомом: «Нет почти такого буржуазного государства, где "Пролеткино" и Межрабпом не организовали бы своих ячеек, где они в большей или меньшей степени не пустили бы корней вглубь толщи рабочего класса. От развития этой работы ни та, ни другая организация не имеют права отказываться по самой своей сущности, и эта задача их между собой роднит»[59].

Однако проходивший летом 1924 г. V конгресс Коминтерна не вынес никакого руководящего решения по этому поводу, и слияние не состоялось.

Таким образом, вступление «Пролеткино» в «Совкино» было неизбежным. По крайней мере, как того и хотели, в частности, авторы тезисов «Пролеткино», влияние Наркомпроса на экономическую область кинематографии было снижено, так как в новом акционерном обществе ему было отведено только 25%, а наибольшее количество акций—30%—отходило Наркомату внешней торговли, которым руководил Л.Б.Красин. Еще 15% акций было отдано ВСНХ, 10%—Московскому губисполкому и 20%—Ленинградскому (в лице «Севзапкино»). «Совкино» должно было начать свою работу 1 января 1925 г., и в декабре НКВТ потребовал срочного отчета о ввозимых и экспортируемых картинах (док. № 16 и 17).

Из-за противостояния «Севзапкино» начало работы «Совкино» задержалось еще на два месяца. 6 марта 1925 г. К.Шведчиков представил в ЦК ВКП(б) докладную записку о причинах этого: «Задерживая передачу проката в течение двух месяцев, киноорганизации, ссылаясь на протест "Севзапкино", надея[ли]сь на то, что "Совкино" не будет существовать и все останется по-старому»[60]. В тот же день «Пролеткино» подписало договор о передаче проката «Совкино», став первой организацией, сделавшей это после бывшего главного оппонента нового АО «Севзапкино» (договор с ним был подписан 1 марта)[61]. Договор с «Госкино» был подписан 12 марта, договора с «Межрабпом-Русью», «Кино-Севером» и АФКУ—24 марта. В марте ленинградские прокатные конторы «Севзапкино», «Кино-Север», «Госкино» и «Пролеткино» уже объединились в ленинградское отделение «Совкино». «Кино-Москва», как преимущественно прокатная организация, была вынуждена закрыться. 1 апреля 1924 г. было ликвидировано и московское производственное отделение «Севзапкино».

12 же марта «Советское киноиздательство» (в него в декабре 1923 г. объединились издательства «Кино-Москвы» и «Госкино»), издательства «Севзапкино-Межрабпом», «Ассоциация Революционной Кинематографии» и «Пролеткино» были слиты в «Киноиздательство РСФСР». Вечные антагонисты—ленинградская «Кино-неделя» (орган «Межрабпом-Руси» и «Севзапкино») и московская «Кино-газета» (до декабря 1924 г.—орган «Кино-Москвы») были объединены в газету «Кино» с ленинградским приложением к ней. Новый орган «Пролеткино»—журнал «Пролетарское кино»—успел выйти только одним номером, в феврале.

Все дела по передаче проката и объединению издательской деятельности вел уже не Дмитрий Бассалыго. Еще в январе было известно, что, завершив оставшиеся три серии своего колосса «Из искры пламя», он уедет в экспедицию снимать фильм «Дочь Керима» (окончательное название— «Мусульманка»). 6 февраля экспедиция выехала в Туркестан. Незадолго до этого газета «Кинонеделя» сообщила, что на время отсутствия председателя правления «Пролеткино» его будет замещать И.Н.Бурсак, избранный на общем собрании 17 декабря заместителем председателя. Вероятно, вскоре стала окончательно ясна невозможность совмещенная должности главного режиссера и руководителя компании. В апреле 1924 г. Дмитрий Бассалыго был освобожден от занимаемой должности, а И.Бурсак утвержден председателем правления. Эту дату можно считать окончанием первого периода существования «Пролеткино»—от «Госкино» до «Совкино».

 

1. Подробное описание процесса перехода от «Госкино» к «Совкино», предпринятое А.Гаком (Гак А. К истории создания Совкино // Из истории кино. Документы и материалы. Вып. 5. М.: АН СССР, 1962. С. 131-144), тем не менее, практически не показывает позиции всех других киноорганизаций, за исключением краткого упоминания о противостоянии «Севзапкино», которое, в свою очередь, наиболее детально освещается в книге С.Братолюбова (Братолюбов С.К. На заре советской кинематографии. Л.: Искусство, 1976). В очерке Гака отсутствуют альтернативы этому переходу, представленному как единственно возможный и практически не подвергавшийся сомнениям. Более широкую и противоречивую картину рисуют К.Томпсон (ThompsonK. Government Policies and Practical Necessities in the Soviet Cinema of the 1920s // Red Screen: Politics, Society, Art in Soviet Cinema / Ed. by Anna Lawton. New York and London: Routledge, 1992) и В.Кепли-мл. (Kepley, Jr. V. The Workers' International Relief and the Cinema of the Left 1921-1935 // Cinema Journal. Autumn 1983. Vol. 23, No. 1. P. 11-12).

2. См.: Летопись российского кино. 1863-1929 / Под ред. В.И.Фомина. М.: Материк, 2004.С. 352.

3. Из доклада заместителя наркома внешней торговли РСФСР А.М.Лежавы «Кинематографическая промышленность в России». 10 ноября 1921 г. // История отечественного кино. Документы. Мемуары. Письма. Выпуск I / Сост. В.С.Листов, Е.С.Хохлова. М.: Материк, 1996. С. 106.

4. См.: Thompson K. Government Policies and Practical Necessities in the Soviet Cinema of the 1920s. P. 21.

5. См.: История отечественного кино. Документы. Мемуары. Письма. Выпуск I. С. 107.

6. См.: Thompson K. Government Policies and Practical Necessities in the Soviet Cinema of the 1920s. P. 30.

7. См.: Воспоминания М.Н.Алейникова // История отечественного кино. Документы. Мемуары. Письма. Выпуск I. С. 157-158.

8. См.: БулгаковаО.Л. Пролетарская киноутопия на Масловке, или Экспорт «Руси» в Берлин // Киноведческие записки. № 33 (1997). С. 37; Kepley, Jr. V. The Workers' International Relief and the Cinema of the Left 1921-1935 // Cinema Journal. Vol. 23, No. 1. Autumn 1983. P. 11-12.

9. См.: Доклад контролера производственного отдела ВФКО Н.А.Лебедева заведующему агитпропотделом ЦК РКП(б) и члену коллегии НКП А.С.Бубнову. 9 июня 1922 г. // История отечественного кино. Документы. Мемуары. Письма. Выпуск I. С. 111.

10. Там же. С. 112-113.

11. Листов В. Единение народов, единение искусств // Искусство кино. 1972. № 12. С. 179.

12. См.: ЛебедевН. К вопросу о нашей кинополитике // ЛебедевН. Внимание: кинематограф! М.: Искусство, 1974. С. 45-46.

13. Там же. С. 46.

Такие ленты снимали еще в начале века: «Изобретательные предприниматели снимают свои предприятия во время производства работы и бесплатно раздают ленты-снимки в электрические театры, которые включают их в свои программы. Так сделала гильзовая фабрика "Катык", в настоящее время намерены также поступать и другие фирмы. В настоящее время происходят синематографические снимки на фабриках Прохоровской мануфактуры, Эйнем и чайной фирмы Высоцкого. Ведет переговоры об этом и газета "Русское Слово". В Москве организуется бюро для сочинения промышленных синематографических реклам; так как снятие одного производства работ и внутренности фабрик делает картину скучной, то намереваются с ним связывать сцены драматического и комического содержания».— Руль. 1909. 11 октября (28 сентября).

В 1922 г. Лебедев вместе с заведующим подотделом научной съемки ВФКО оператором М.Владимирским также сделали фильм о теперь уже «бывшей» кондитерской фабрике Эйнем.

14. Лебедев Ник. О «Пролеткино» и о болтовне // Пролеткино. 1923. № 1-2. Май-июнь. С. 20.

15. См.:Миркин З. Красная Армия и кино // Там же. С. 16.

16. Что должен дать кино? (Наша анкета) // Там же. С. 8.

17. Гернле. Кино и рабочий класс // Там же. С. 5.

18. Что должен дать кино? (Наша анкета) // Там же. С. 8.

19. Бала-Добров С. Госкино // Советское кино на подъеме / Под ред. С.Сырцова и А.Курса. М.: Кинопечать, 1926. С. 46.

20. См.: Из докладной записки экономуправления ОГПУ «О деятельности кинобюро "Межрабпом-Русь" с кратким общим обзором кинодела». 4 ноября 1924 г. // История отечественного кино. Документы. Мемуары. Письма. Выпуск I. С. 66-68.

21. О негативном влиянии налоговой политики РСФСР на прокат в 1923-24 гг. см., напр.: Гак А. К истории создания Совкино. С. 139-140.

22. См.: Хроника кино // Кино-газета. М. 1923. № 11. 20 ноября. С. 2.

23. Нужен ли административный киноцентр? // Кино-газета. М. 1924. № 4-5 (20-21). 29 января. С. 1.

24. Устав полностью опубликован в: Пролеткино. 1923. № 1-2. Май-июнь. С. 51-54.

25. Цит. по: Листов В. Цит. соч. С. 180.

26. Советское кино (1917-1978). Решения партии и правительства о кино: В 3 тт. М., 1979. Т. 1. 1917-1936. С. 31.

27. Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 г. Стенографический отчет. М., 1968.

С. 712.

28. См.: Бассалыго Д. Производственный план «Пролеткино» // Пролеткино. 1923. № 1-2. Май-июнь. С. 13.

29. См.: Кино-газета. М. 1923. № 11. 20 ноября. С. 2.

30. См.: Пролеткино. 1924. № 1. С. 62.

31. См.: Летопись российского кино. 1863-1929. С. 415, 416, 447 и др.

32. Ерофеев В. За объединение, за киносиндикат! // Кино-газета. М. 1923. № 2. 18 сентября. С. 1.

33. Там же.

34. Там же.

35. См.: Гак А. К истории создания Совкино. С. 141.

36. Кино-газета. М. 1924, 8 апреля; Кинонеделя. Л. 1924, 15 апреля.

37. Верховцев П. Соблазнительный миллион // Кинонеделя. Л. 1924. № 17. 27 мая. С. 2.

38. См.: Гак А. К истории создания Совкино. С. 141-143.

39. См.: Кино. М. 1925. № 2 (82). 31 марта. С. 1.

40. Л.Красин открыто указал рост производства как причину изменения проекта объединения кинопредприятий в интервью газете «Lichtbildbuhne» 31 декабря 1924 г.—см.: Thompson K. Government Policies and Practical Necessities in the Soviet Cinema of the 1920s. P. 37.

41. Ефремов М. К вопросу об организации «Совкино» и о передаче ему проката существующими кинопредприятиями // Кинонеделя. Л. 1925. № 7 (54). 10 февраля. С. 2.

42. См.: МухинН. Совкино // Кинонеделя. Л. 1925. № 12 (59). 17 марта. С. 3.

43. Административно-хозяйственные вопросы «Пролеткино». Из доклада члена Правления т. Нестеренко // Пролеткино. 1923. № 1-2. Май-июнь. С. 41.

44. См.: Кинонеделя. Л. 1925. № 4 (51). 21 января.

45. Минин С. Клубный или районный кино? // Кино-газета. М. 1924. № 32 (48). 5 августа.

46. См.: И-ов И. Наш кино (Клуб Вознесенской ф[абри]ки) // Кино-газета. М. 1924. № 43 (59). 21 октября. С.4.

47. Кинобюро МГСПС (беседа с завкультотделом МГСПС тов. Х.Диаментом) // Киногазета. М. 1924. № 41 (57). 7 октября. С. 3.

48. Лебедев Н. Кино. Его краткая история, его возможности, его строительство в советском государстве. М.: Красная новь, 1924. С. 163.

49. Бурсак И. Пролеткино // Советское кино на подъеме. С. 75.

50. Волин Б. Что будем ставить // Пролеткино. 1923. № 1-2. Май-июнь. С. 14.

51. Бурсак И. Цит. соч. С. 74.

52.Административно-хозяйственные вопросы «Пролеткино». Из доклада члена Правления т. Нестеренко. С. 40.

53. См.: Летопись российского кино. 1863-1929. С. 417.

54. П.П. Первый почин // Пролеткино. 1924. № 4-5. С. 4.

55. См.: Общество Строителей Пролетарского Кино. Проект устава // Пролеткино. 1924. № 2. С. 18-20.

56. Нужно решить! // Пролеткино. 1924. № 2. С. 4.

57. Павловский П. Курс на производство (Директивы партийного съезда и их выполнение) // Пролеткино. 1924. № 3. С. 2.

58. Рахтангов Вл. Слияние необходимо // Пролеткино. 1924. № 3. С. 3.

59. Там же.

60. Летопись российского кино. 1863-1929. С. 477.

61. Там же.

 

Версия для печати...
© 2010, "Киноведческие записки" N94