Статьи критика, публициста и мемуариста Александра (Авраама) Рафаиловича КУГЕЛЯ (1864–1928) об искусстве сцены, подписанные псевдонимом Homo Novus, в свое время были хорошо известны российским читателям и зрителям. Редактируемый им журнал «Театр и искусство» пользовался высочайшим авторитетом в профессиональных кругах, а пародийные постановки театра «Кривое зеркало», которым Кугель бессменно руководил с 1908 года и до конца жизни, стали классикой жанра1. Наследие этого замечательного теоретика и практика драматической сцены по достоинству оценено историками театра, но незаслуженно забыто киноведами2. Возможно, это произошло потому, что Кугель заслужил у современников стойкую репутацию «киноненавистника». Категоричность этой нелестной оценки была обусловлена полемическим запалом оппонентов и опровергается тем, что в разные годы критик неоднократно писал о кино, оставив добрый десяток текстов. По справедливому замечанию Вен. Вишневского (он первым из историков кино заинтересовался этой фигурой), «подробный разбор и анализ высказываний А.Р.Кугеля о кино—одна из главных задач всех, работающих в области теории кино. Эти высказывания сыграли огромную роль и оказали влияние на кинематографические убеждения многих деятелей дореволюционного театра и кино»3.

К сожалению, этот пробел в отечественном киноведении остается невосполненным, но есть надежда на то, что статья Вишневского, в которой обстоятельно анализируются взаимоотношения Кугеля с киноискусством, все же будет опубликована.

Пока же мы хотим представить читателю Кугеля–мемуариста. В годы революции он, подобно многим представителям «вольных профессий», был вынужден обратиться к занятию, бесконечно далекому от его творческих интересов и эстетических симпатий—стал лектором советского просветительного кинематографа. Вопреки своему убеждению, что «по самой конструкции и технике своей, в силу немоты своей кинематограф не может быть учителем лекционным, <…> а только показательным»4, ему пришлось демонстрировать «пролетарской» аудитории воспитательные возможности экрана. Нескрываемо ироничное отношение к результатам трудов на этом неблагодарном поприще в полной мере отразилось в мемуарном очерке, написанном Кугелем в последние годы жизни. В отличие от большинства свидетелей эпохи, неизменно преувеличивавших в своих рассказах необычайную эффективность советского кинопросвещения5 и романтический пафос «просветителей», Кугель сохранил трезвый взгляд на вещи и без прикрас описал то, до чего деградировала традиция русской просветительной кинематографии в условиях революционного «штурма и натиска» и идеологического контроля. Свидетельство Кугеля существенно корреллирует известный дискурс советского кинопросвещения, традиционно сфокусированный не на изучении аудитории и анализе его реальной эффективности, но на масштабах огосударствления этого уникального инструментария6.

Как видно, при подготовке текста к публикации в советской печати автору пришлось серьезно смягчить тональность своего свидетельства, отчего возникло два варианта мемуаров, не совпадающих между собой в деталях и характеристиках. Ввиду несомненной исторической ценности этих свидетельств мы воспроизводим оба текста, печатая их по нормам современной орфографии и синтаксиса. Исправления авторских описок заключены в квадратные скобки и специально не оговариваются. Публикатор выражает искреннюю благодарность научным сотрудникам Пушкинского Дома и, прежде всего, Маргарите Павловой за помощь в ознакомлении с архивными материалами и за разрешение на их публикацию.

 

1. См. о нем: Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 3. М., 1994, с. 194–196;
П е т р о в с к а я  И., С о м и н а  В.  Театральный Петербург. Начало XVIII века—октябрь 1917 года. Обозрение-путеводитель. СПб, 1994, с. 314–323.

2. Статья Кугеля «Уроки кинематографа» недавно была републикована, но без необходимого комментария. См.: Т и м е н ч и к  Р., Ц и в ь я н  Ю.  Кино и театр. Диспуты 10-х годов.—«Киноведческие записки», № 30 (1996), с. 74–80.

3. Вен. Вишневский, подготовивший комментированную републикацию вышеуказанной статьи Кугеля, предполагал включить ее в сборник «Материалы к истории русского кино», приуроченный выпуском к 40-летию отечественной кинематографии. Однако эта работа, как и многие другие, не увидела света и ныне в неполном виде хранится в Кабинете истории отечественного кино ВГИКа.

Прибавим здесь, что некоторые работы Кугеля, касающиеся кино, сохранились в его личном архиве, ныне хранящемся в Институте русской литературы (Пушкинском Доме). Среди них есть незавершенный черновик рецензии на русский перевод книги Белы Балаша «Культура кино» (1925), которую Кугель признал попыткой создания «метафизики кино» (ИРЛИ, ф. 686, оп. 1, ед. хр. 58). Черновой вариант статьи «О говорящем кино» (1926), посвященный демонстрациям в Ленинграде немецкой экспериментальной звуковой системы «Три Эргон», стал последним подтверждением репутации Кугеля-«антисинемиста». С трудом примирившись с утверждением кинематографии как искусства, он резко возражал против появления звука: «Смолчать вовремя—это большое искусство, и притом практическое. Кроме того, в безмолвном отдыхаешь. Всюду произносят так много ненужных и плоских слов, без которых многое понятно и с которыми многое становится непонятным, так много слов лживых и неискренних, которые надо мысленно переводить на другой язык; и так от этого безмерно устаешь, что понимаю некоторых друзей своих, которые идут в кино, чтобы лечить безмолвием истощенные нервы... Я предпочитаю посещать парки или леса. Но можно сходить и в кино, если уже не очень глупо. Всему этому может наступить конец, если восторжествует «говорящее кино»...» (там же, ед. хр. 80). Окончательный вариант этого текста был опубликован: К у г е л ь  Р.  О говорящем кино.—«Красная газета» (веч. вып.), Л., 1926, 7 мая, с. 4.

4. Черновой вариант заметки о преимуществе кино перед театром (1920-е годы).—ИРЛИ, там же, ед. хр. 52.

5. О работе кинолекторов в петроградском Киноподотделе Наркомпроса см., например:
К р е с и н  М.  Из воспоминаний старого киноработника.—В сб.: Из истории кино. Материалы и документы. Вып. 1. М., 1958; О н  ж е.  Самые первые дни.—В сб.: Жизнь в кино. Ветераны о себе и своих товарищах. Вып. 1. М., 1971.

6. См., например: Л е б е д е в  Н.  Очерки истории кино СССР. Немое кино. 1918–1934. М., 1965, с. 116–120; История советского кино. 1917–1967. В четырех томах. Т. 1. 1917–1931. М., 1967, с. 84-90; С в е р д л о в  Б.  Слово и наглядность в лекционной пропаганде. М., 1982;
Л и с т о в  В.  Россия. Революция. Кинематограф. М., 1995 (гл. VI. «Кинематограф-просветитель»); и др.

Информацию о возможности приобретения номера журнала с этой публикацией можно найти здесь.