ИЗ СТЕНОГРАММЫ ОБСУЖДЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННЫМ СОВЕТОМ «ЛЕНФИЛЬМА»
ФИЛЬМА «НЕБЕСНЫЙ ТИХОХОД»

 

30 декабря 1945 года

 

Председатель (Глотов И.А.). На повестке дня один вопрос: обсуждение картины «Небесный тихоход».

Васильев Г.Н. Я просмотрел картину с большим удовольствием. Мне кажется, в целом она получилась, несмотря на некоторые недостатки. Комедийный жанр труден, но здесь, безусловно, хороший материал.

Очень хорош актер Меркурьев ‹…›. Всем, кто хочет работать в плане комедий, нужно присмотреться к работе этого актера. Хорош Крючков. Не достигает этого ансамбля актриса Парфаньяк.

Поскольку дело закончилось благополучно, не страшно вспомнить историю этой картины. Вы помните, как из Москвы приезжала высокая комиссия, смотрела материал, и настроение создалось очень тревожное. Директор студии собрал нас, «ветеранов» «Ленфильма», и поставил вопрос—как быть? Мы сказали, что долг ленфильмовцев взяться всем за это дело и помочь коллективу. Конечно, дело не в заслугах товарищей, которые помогали Тимошенко, а в хороших традициях «Ленфильма». Москвичи опять заговорят о «ленинградских настроениях», но я этих настроений нисколько не стыжусь. Мне кажется, что в Москве такой случай был бы невозможен. Один из московских режиссеров говорил мне, что у них каждый за себя ‹…›.

Мне кажется, что вспоминать тяжелое прошлое картины можно, и я этим не обижу режиссера, ибо у каждого из нас в наших постановочных биографиях бывали такие тяжелые периоды и, вероятно, будут, и нам тоже будет помогать весь коллектив студии.

Хочу отметить большое мужество режиссера. Несмотря на все трудности, он не упал духом, а, стиснув зубы и засучив рукава, закончил с хорошим результатом.

Трауберг Л.З. ‹…› Не стоит вспоминать о тяжелом периоде. Я считаю, что никто тебе не поможет, если ты сам себе не поможешь, и кто бы ни помогал, победителем всегда выходит режиссер.

Теперь я хочу перейти к недостаткам и возьму на себя тяжелую обязанность говорить людям правду в глаза. Я недоволен операторской техникой в этой картине. Сигаев—один из лучших операторов, но он во многом картине не удружил. Некоторые планы Парфаньяк просто плохие. Кроме того, когда мы перестанем давать советскую жизнь в таких неярких тонах? Неужели у нас не сохранилось красивых зданий? Этот деревянный барак, в котором происходят танцы, просто отвратителен. Это просто запрещено законом, чтобы последний павильон не был блистательным. Тут упрек и художнику[154]. «Ленфильм» не должен выпускать такие декорации, а их, к сожалению, в картине много.

Теперь об актерах. Мне жаль, что, на общем фоне хорошей актерской игры, Глазова, которая справилась с ролью, кое-где очень неприятна. Она способная актриса, но что-то мешало ей тактично уйти на второй план, как это сделала Алешина.

Парфаньяк—актриса неискусная ‹…› выбор ее был неудачен ‹…›.

Последний упрек режиссеру. Почему он не дал в конце песни? Эта картина условна от начала до конца, но как же можно условную картину не заканчивать песней? Зритель должен унести из картины песню не только потому, что песня очень хороша, а потому, что песня—дух этой картины. Я считаю, что конец нужно переснять и закончить любой из двух песен.

Критику режиссуры мне не хочется давать, есть сцены неприятные, например, плохи все немецкие сцены ‹…›.

Крючков здесь хорош, он нигде не нажимает, не мешает зрителю «ячеством». Он играет тактично и играет лучше Меркурьева, потому что у Меркурьева был более благодарный материал ‹…›.

С точки зрения актерской игры в картине есть много хороших находок.

Жаль, что сегодня здесь нет композитора Соловьева-Седого. Он способствовал успеху картины на много процентов, и нужно ему сказать большое спасибо не только за это, но и за то, что относился к картине как патриот. Его песни хороши не тем, что входят в память, как песни в свое время Дунаевского и Покрасса[155], а тем, что они очень милы и симпатичны и не вылезают шлягером.

Я очень рад поздравить студию с тем, что третья картина доказывает, что «Ленфильм» поставил своей задачей только одно: качество работы ‹…›.

Чирсков Б.Ф. ‹…› Мне картина кажется просто прелестной, приятной. Мне думается, что дело не только в том, что режиссеру помогали. Это сказалось бы только на монтаже ‹…›. Этот секрет успеха, видимо, знал и про себя держал режиссер ‹…›. Отсюда в хорошем смысле водевильный характер произведения воспринимается как закономерный.

Помните, как мы боялись, что самолет садится на минное поле, а актеры чуть ли не песенки поют? Благодаря иронической манере исполнения ролей эта ситуация оказалась вполне приемлемой.

Вызывали опасение и диалоги: казалось, что они дурного вкуса. Благодаря точной работе актеров с репликой отпало и это опасение. Реплики проходят приятно и звучно.

Спасибо товарищам, которые помогали этому делу, но и режиссер картины твердо и сознательно делал свое дело, понимая жанровые особенности этой вещи.

У меня тоже есть претензии к картине. Такая картина должна быть нарядной, яркой, но дело в том, что на эту картину пригласили оператора-реалиста, большого мастера в этом жанре, и если есть недостатки в операторской работе, то не в отсутствии мастерства, а в другом характере мастерства. Здесь нужен бы не прекрасный мастер-реалист, а оператор шикарный, нарядный, может быть, Кальцатый или Евгений Шапиро[156].

Критические замечания по адресу Глазовой обоснованны, но это замечания профессионалов. Как зрителю мне не мешало, что она не обжила свою военную форму, что на ней все как-то немножко торчит ‹…›.

Картина в своем жанре несет в себе элементы «ленфильмовского» стиля. Эта картина приятна, весела, смешна и в то же время скромна ‹…›. Хотя это водевиль и, казалось бы, не подходит к военной ситуации, но во всем этом есть психологическая достоверность.

Я тоже считаю, что в конце картины нужна песня. Я уверен, что фильм будет иметь массовый успех, и поздравляю режиссера и весь коллектив с хорошей картиной.

Козинцев Г.М. Действительно, у нас, что ни художественный совет, что ни картина—одни похвалы. Но дело в том, что мы хвалим картины, когда они выходят, и страшно ругаем их, когда они находятся в процессе постановки.

У меня от картины ощущение большой удачи. Посмотрим по элементам. Возьмем сценарий. Основой комедийных положений, основой юмора здесь являются новые элементы нашей жизни. Мы и в серьезных картинах за это хватаемся, в комедии же—это совсем хорошо. Вот две основные ситуации сценария: первая—соединение классного летчика с якобы отжившей свой век плохой машиной У-2. Это действительно ситуация нашей войны: самолеты, казалось бы, устаревшие, становились грозным оружием.

Вторая ситуация—целиком женский полк. Это тоже кусок нашей жизни. Таким образом, в своих центральных мотивах сценарий вырастает из жизни. Это очень важно, особенно в комедии. Учтите, что мы не имеем комедийной литературы, драматургии, и все элементы комедийной стилистики слагаются впервые у нас в кинематографии.

Относительно актеров. На первом плане идут Крючков и Меркурьев. Крючковым я любовался. Недостатки, которые бывают у него в «серьезных» картинах, здесь становятся достоинствами. Недостатком Крючкова обычно является некоторая приземленность, в нем мало мечты, мало устремленности вдаль. Здесь это оказывается достоинством. Он очень хорошо «посадил» картину на землю. Это образ совершенно реалистический.

Меркурьев отлично ведет всю водевильную линию.

У меня вопрос к художественному руководителю студии: почему не взяли на роль Вали отличную актрису Шебалину[157], которая бы, безусловно, прекрасно справилась с ролью, и пригласили со стороны актрису Парфаньяк, актрису еще «зеленую»?

Нужно более строго относиться к костюмам и гриму действующих лиц. В этой картине очень неудачны прически, гримы. Если бы девушки не были такими завитыми, было бы лучше.

В фильме хороша музыка и, я считаю, очень удачны комбинированные съемки[158]. Думаю, что работа оператора Сигаева в основном хорошая. Недостатки бывают у каждого.

Я тоже считаю, что нужно заканчивать картину песней, но не переснимать, а увести план в затемнение и дать песню.

Хейфиц И.Е. Я смотрел картину с большим увлечением. Она смотрится легко, в ней нет того, что называется игрой на зрителя. Все сделано как бы изнутри, ничего не выпирает. Обычно юмор выделяется таким курсивом, что делается неприятно, здесь этого нет ‹…›.

Парфаньяк мне не нравится ни внешне, ни актерски. Она играет и не комедийно, и не водевильно, является в картине инородным телом.

Крючков играет отлично. Меркурьев просто восхитителен.

К сожалению, картина «издана» неважно. Если в целом она сделана со всеми прелестями условного жанра, то единственной условности в ней нет—это красоты в жанровом понятии. Если это можно простить в сценах военных, то никак нельзя простить в финальных сценах. И это очень жаль, потому что здесь показана советская действительность ‹…›. Закончить фильм следует песней и еще раз перечислить фамилии актеров, занятых в нем.

 Эрмлер Ф.М. Нужно договориться, что мы в последний раз принимаем картину на одной пленке. Я знаю, что сегодня картина отправляется в Москву и что о недостатках ее говорить поздно, но нужно это принять во внимание для следующих картин. Картины нужно принимать на двух пленках ‹…›.

Я искренне смеялся, смотря картину. Но меня сразу ударили вещи, которые недопустимы. «У-2» два раза летит на одном и том же пейзаже ‹…›. Считаю, что на наших художественных советах мы все-таки должны критично подходить к картинам. Фильм очень хороший, ‹…› веселый, приятный, но сказать, что это высший блеск работы «Ленфильма», было бы неверно. Во многих местах картина сделана торопливо, монтаж грязный и т.д. Но если эта картина и не принесет «Ленфильму» гигантской славы, хорошее отношение она будет иметь заслуженно.

Ивановский А.В. Мне тоже приходилось работать над комедиями, и я знаю, какой это трудный жанр. Если публика не смеется, то для режиссера это ужасающая вещь. Мы знаем, как снимает Чаплин свои картины: снимает кусочек и проверяет реакцию—если не смешно, он переснимает. Мы такой возможности не имеем.

С точки зрения жанровой картина удачна.

Здесь ругали Парфаньяк и Глазову, но это основные героини. Если они так плохи, то картина не может быть такой удачной. В Парфаньяк есть свежесть, молодость, и я убежден, что после выхода картины она будет получать сотни писем. Глазова мне тоже нравится.

Не буду повторять относительно удачи Крючкова, Меркурьева—одного из талантливейших наших актеров.

О музыке. Соловьев-Седой очень талантливый композитор. У него приятная, за душу хватающая музыка. Но нужно сказать, что заслуга здесь не только композитора. Очень много сделал и музыкальный редактор.

Лейтмотив фильма—песня «Пора в путь-дорогу»—должен возникать в разных качествах—то в мажоре, то в миноре. Здесь все только в миноре.

Что касается предложения закончить фильм песней, идущей на черной пленке, и повторить фамилии актеров, то я против него. Не такого качества эта музыка, чтобы пустить ее неожиданно под черную пленку.

Я рад за моего старого друга, режиссера Тимошенко ‹…›.

Вообще же песенку в конце дать нужно.

Васильев Г.Н. Когда я говорил о помощи режиссеру Тимошенко, то не хотел уменьшить роль Тимошенко как режиссера. Вся та помощь, которая была ему оказана в трудный момент, нисколько не снижает его огромной роли в этой картине. Он поступал так, как мы все: внимательно выслушивал советы, а делал по-своему. И правильно! Успех картины—это успех Тимошенко.

Я тоже считаю, что картину нужно закончить песней, но предложение относительно черной пленки мне не нравится. Это удобно для производственного отдела студии. Я считаю, что это место надо переснять: сделать медленный наезд на всю группу ‹…›.

Добин Е.С. Картина удачна и будет иметь большой успех у зрителя.

Сразу хочу возразить товарищу Чирскову. Нет сомнения, что в основе сюжета этой комедии лежит некоторая условность. Но какой бы ни была условность сюжетного замысла и условность, связанная с водевильным аспектом жанра, нельзя допускать условности в актерской игре. Вся работа во время съемки картины была направлена к тому, чтобы изъять элементы условности актерской игры. Отдельные моменты, где она прерывается, есть моменты неудачные. Это важно установить, потому что экран не выносит никакой условности актерского исполнения ‹…›.

Васильев С.Д. Хвалить очень приятно, но о некоторых вещах нужно говорить всерьез в плане внутренней оценки. Мы говорим не только для того, чтобы приветствовать товарищей. Если мы будем говорить только так, о о своих дальнейших планах нам придется говорить только в частных беседах, а хотелось бы, чтобы некоторые вопросы были вынесены сюда.

Картина родилась в очень трудных условиях. Некоторые необходимые элементы в картине отсутствуют по не зависящим от режиссуры и руководства обстоятельствам.

Прежде всего, вокруг картины была создана такая атмосфера, что режиссеру все время приходилось преодолевать некоторое торможение. Благодаря жанру, благодаря спорам о сценарии картина начала делаться в не совсем нормальных условиях. Мы принимали меры к тому, чтобы это локализовать, и не все удалось сделать.

Когда ставятся такие картины, как «Генерал армии» и «Простые люди», то режиссеры этих картин достаточно зубастые, а во-вторых, у них есть достаточный вес и авторитет в соответствующих организациях, и они могут восполнить те недостатки, которые не может восполнить студия. В этом отношении режиссеру Тимошенко пришлось хуже.

Студия была в таком состоянии, когда полностью обеспечить качество оформления картины еще не могла. Отсюда ряд прорех в декорациях, костюмах и т.д. Конечно, это не снимает ответственности с режиссера и группы.

Я предъявляю группе одно большое обвинение. Если группа с точки зрения усидчивости и работоспособности показала себя полноценной, то в смысле требовательности сделала не все, что могла бы. Была взята ориентация на некую линию среднего сопротивления, и не предъявлялось к себе достаточно высоких требований. Это относится к оформлению павильонов, костюмам, гриму и т.д. То, что мы называем непраздничностью картины, идет от отсутствия этой сугубой требовательности.

То, что мы видели сегодня, во многом отличается от того, что мы прежде смотрели в кусках. Это говорит о большой работе всей группы ‹…›.

Я тоже считаю, что эта картина—победа творческого коллектива, режиссера, который сумел воплотить на экране свой замысел. Если говорить объективно, картину можно было снять лучше: если подходить субъективно, разбираясь в причинах, то Сигаеву не должно было предъявлять обвинения. Для того чтобы подготовиться к съемкам такой картины, с учетом ее жанровых особенностей, оператору нужен большой срок. Он же был назначен в середине работы над картиной, загружен текущими делами, и я лично должен оператора Сигаева поблагодарить. Он сделал дело тщательно, добросовестно и принес картине большую пользу.

А вот художнику Махлису я бы предъявил ряд претензий. Он не сделал всего того, что мог бы. Объясняется это, видимо, тем, что это его первая картина после длительного перерыва[159].

О музыке говорили достаточно справедливо.

Об актерах. Я был противником выбора Парфаньяк на эту роль, считая, что утверждать молодую актрису на такую сложную роль весьма рискованно. Мне казалось, что ее внешность недостаточно подходит к этой роли. Но сейчас я хочу совершенно объективно защитить Парфаньяк. Ее спасает молодость: она мила, она не портит картину, и она справилась с заданием в меру своих сил. Я бы большой счет предъявил другим актерам: и Крючков, и Меркурьев при более тщательном отношении к своей работе могли бы сделать больше.

В целом актерская работа стоит на хорошем уровне ‹…›.

Я рад, что вопреки всем прогнозам мы выходим с этой картиной с честью и теперь мы сможем поспорить о некоторых принципах решения проблемы комедии, опираясь на эту картину.

То, что мы в этом году не побоялись пойти на рискованное предприятие, доказывает, что «Ленфильм» держится своих принципиальных позиций, не боится браться за сложную работу, за то, что может осложнить работу, принести моральный ущерб. В этом победа картины.

Что касается «издания» картины, то я как художественный руководитель не отправил бы в Москву этот экземпляр. К сожалению, обстоятельства вынуждают нас к этому ‹…›. Некоторые части ее совершенно бракованные—печать сделана в спешке, и это очень обидно, ибо снизит оценку картины в Москве.

Я хочу принести большую благодарность всем товарищам, принимавшим участие в этой работе. Я хочу поблагодарить наш сценарный отдел, членов художественного совета—Козинцева и Георгия Васильева и особенно Вейсбрема[160], который впервые принял участие в кинематографической работе и внес в нее большой вклад.

Я хочу поздравить коллектив картины, который, несмотря на все трудности, нашел в себе мужество довести ее до победного конца, и, конечно, основная пальма первенства здесь принадлежит режиссеру Тимошенко.

Председатель. Я считаю своим долгом поблагодарить двух членов художественного совета, больше, чем кто-либо, принимавших участие в создании картины, которые по-настоящему помогли и коллективу, и режиссеру, и студии. Я имею в виду товарищей Козинцева и Георгия Васильева. Козинцев очень помог картине на завершающей стадии работы и, несмотря на то, что был занят своей картиной, продолжал оказывать эту помощь и даже будучи не совсем здоровым.

Георгий Николаевич Васильев, заменяя художественного руководителя, очень помог и коллективу и мне как директору студии, выезжая на натурные съемки и работая в павильонах.

Эта картина, как мы все помним, вызывала большую тревогу и сомнения не только у дирекции, но и у художественного совета.

Я помню, как Козинцев остроумно заметил, что на каждой студии есть такой отчаянный режиссер, который занимается картинами комедийного жанра. И вот мы с этой задачей справились.

 

Неправл. cтенограмма

 

 

<…>

154. Художником фильма был Исаак Петрович Махлис (1893–1958), оформивший также фильмы «По закону» (1926), «Каин и Артем» (1929, совм. с Н.Суворовым), «Чапаев» (1934), «Граница» (1935, совм. с Е.Хигером), «Золушка» (1947, совм. с Н.Акимовым) и др.

155. Непонятно, который из братьев Покрасс имеется в виду: Даниил Яковлевич (1906–1954) или Дмитрий Яковлевич (1899–1978). Совместно они написали музыку к фильмах «Если завтра война» (1938), «Девушка с характером» (1939), «Трактористы» (1939) и др.

156. Шапиро Евгений Вениаминович (1907–1999)—оператор. Снял фильмы «Медведь» (1938), «Антон Иванович сердится» (1941), «Золушка» (1947), «Двенадцатая ночь» (1955), «Первороссияне» (1967) и др.

157. Шабалина Людмила Васильевна (1916–?)—актриса. Училась у Козинцева в актерской школе при «Ленфильме». Снималась в фильмах «Концерт Бетховена» (1936), «Учитель» (1939), «Воздушный извозчик» (1943), «Нашествие» (1944) и др. После 1948 оставила кино и уехала из Ленинграда в Мурманск.

158. Операторами комбинированных съемок были Иван Адамович Акмен (1906–1984) и Георгий Александрович Шуркин (1910–?), художниками—Михаил Яковлевич Головатинский (1896–1973) и Моисей Григорьевич Гольденцвейг.

159. Махлис только что вернулся из ссылки.

160. Вейсбрем Павел Карлович (1899–1963)—театральный режиссер. Совм. с Н.Дириным поставил фильмы «Веселая война» (1930). На «Небесном тихоходе» Вейсбрем был режиссером-консультантом.

 

 

Информацию о возможности приобретения номера журнала с полной версией этой публикации можно найти здесь.