 |
 |
 |
|
|
Георгий БОРОДИН
Принято считать, что талант Николая Робертовича Эрдмана успешнее реализовался в анимации, чем, скажем, в театре. Действительно, при участии драматурга на «Союзмультфильме» было снято 24 анимационных фильма, не считая тех, где его фамилия не фигурировала в титрах. Уже первый мультфильм, сценарий которого написал (в соавторстве с М.Д.Вольпиным) Эрдман—«Федя Зайцев» сестер Брумберг, снятый в 1948 году,—вывел обоих сценаристов в число классиков анимационной драматургии.
Следует, однако, заметить, что мультипликационное наследие Эрдмана изучено крайне слабо, вернее—не изучено совсем. Не изданы сборники его анимационных сценариев, до сего дня не публиковались даже фильмографические справки о его работе в анимации.
Воспоминания близко знавших Эрдмана коллег-аниматоров о его работе на «Союзмультфильме» представлены в основном тремя небольшими текстами. Это мемуары З.С.Брумберг «Любимая работа»[1]—не очень содержательные и бегло описывающие достоинства «Феди Зайцева» и «Острова ошибок»[2]; недавно напечатанные фрагменты воспоминаний Л.А.Азарх «Каляевская, 23а» и впервые публикуемый в этом номере «КЗ» отрывок из тетрадей Е.Т.Мигунова «О, об и про…».
Вот что вспоминает об Эрдмане Лана Азарх:
Как эти, так и другие мемуары касаются, в основном, сотрудничества Эрдмана с сестрами Брумберг, которые привлекли его в мультипликацию, и не дают исчерпывающей картины его творчества в этой области.
Вообще работа Эрдмана в мультипликации изучена крайне слабо. До сих пор, например, мало кто знает о тех сценариях, которые Эрдман «доводил» до драматургического совершенства, не попадая при этом в титры. А среди этих работ—такие легендарные фильмы, как «Лесные путешественники», «Золотая антилопа», «Ореховый прутик»… По различным вариантам этих сценариев, сохранившихся в РГАЛИ, в принципе, нетрудно проследить, как они преображались от прикосновения руки Мастера, и какие из его острот, реплик, диалогов, сюжетных находок в фильмы не вошли. Особенно хорошо видно, как выхолащивались и сокращались эрдмановские идеи, по фильму В.Полковникова «Королевские зайцы»; о точных причинах такой редактуры сегодня можно только догадываться.
Ничего не написано и о несостоявшихся, незавершенных сценариях Эрдмана—«Канут-музыкант» (для Л.А.Амальрика), «Последний черт» (для сестер Брумберг), «Сережа и «Цезарь»» (судя по всему, предназначавшийся для них же)[4]. «Канут-музыкант» должен был стать экранизацией сказки Топелиуса, «Последний черт»—оригинальный замысел Эрдмана и В.И.Данилова на антирелигиозную тему—писался в течение 1959–1961 гг., а «Сережа и “Цезарь”» («Приключения медвежонка», «Веселый медвежонок»)—история сбежавшего из цирка медвежонка—была задумана Эрдманом и Вольпиным в 1949 году. Последний замысел мог быть реализован и в игровой полнометражной версии, но предназначался сценаристами для «Союзмультфильма». К сожалению, работа над ним откладывалась из-за занятости авторов до 1951 года, а затем была оставлена навсегда.
Во всех трех случаях произошло примерно одно и то же: подписание договора, пролонгации, обусловленные болезнями, занятостью или творческой неудовлетворенностью автора, и в финале—истечение срока договора и возвращение аванса. Видимо, у Николая Робертовича были и другие замыслы, не доведенные до конца: можно, например, вспомнить ненаписанный конферанс к несостоявшимся сборникам картин «Союзмультфильма» 1948 года, тоже заказанный Вольпину и Эрдману.
В биографии Эрдмана-аниматора случались и более драматичные эпизоды, связанные с работой над его первым мультфильмом «Федя Зайцев» (1948) и над одним из последних—«Самый главный» (1970). Эти два искалеченных цензурой сценария как бы окаймляют «союзмультфильмовскую» биографию Эрдмана и развеивают миф о его безоблачной судьбе драматурга мультипликационного кино[5].
Вот что произошло со сценарием «Самый главный».
Вначале была сказка летчика, Героя Советского Союза Бориса Тихомолова «Что такое хлеб», «выуженная» редакторами «Союзмультфильма» из «самотека» и предложенная для постановки (случай достаточно редкий—обычно «самотек» не дает литературного материала, пригодного для экранизации). Затем Эрдман превратил сказку в сценарий, изобилующий характерными для драматурга ситуациями и репликами, и запущенный в производство. Начался подготовительный период работы над фильмом: режиссер В.Я.Бордзиловский с группой успели сдать худсовету эскизы типажей, записанные реплики актеров. Результаты работы принимались с одобрением (если не считать некоторых трудностей, связанных с неоднократной сменой кандидатуры художника-постановщика), но неожиданно съемки были прерваны.
31 января 1969 года на студию пришло письмо за № 19/121, подписанное Заместителем главного редактора сценарно-редакционной коллегии Главного Управления художественной кинематографии В.Сытиным и старшим редактором В.Святковской. В письме говорилось:
Столь необычная причина запрета сценария не имеет аналогов: практически предлагалось закрыть проект, уже готовый к запуску в производство, ради другого, несуществующего!
Возникла отчаянная переписка. 11 февраля директор М.М.Вальков и главный редактор Н.И.Родионов отвечали Сытину:
В ответе Сытина от 12 марта было написано:
В РГАЛИ сохранился анонимный источник разгоревшегося скандала—письмо (очевидно, адресованное Заместителю начальника Управления И.А.Кокоревой), резолюция на котором датирована 20 января 1969 года:
Отметим, что резолюция, адресованная Святковской, гласила: «Прошу Вас подготовить соответствующее письмо»[10]. Таким образом, письмо Сытина и Святковской в точности (исключая фразу «для взрослых») копировало формулировки анонимного текста. Жаль, что автора подметного письма установить не удалось…
Сценарий спешно перекроили. У Эрдмана завязка строилась на том, что черт Вергазулий, наставляя местных, подведомственных ему чертей, пытается перессорить пятерых друзей—работяг разных профессий. Сценарий (особенно реплики чертей) был насыщен словами и оборотами, которые довольно явно копировали штампованную лексику руководителей разного уровня. Вот как выглядело, например, начало сценария, полностью измененное в фильме:
А вот как—еще один диалог Вергазулия и чертей:
А вот несколько фраз из диалога чертенка и чертей:
«Сегодня в двенадцать часов доклад Вергазулия. Явка всех чертей обязательна»—«О чем доклад?»—«О проделанной работе».
Наконец, Вергазулий поучает чертенка:
«Как можно думать о питании? Ты же на ответственном задании!».
Вместе с этими репликами исчезли из сценария и некоторые забавно разработанные сцены (обжирающийся чертенок и т.д.).
В конце концов Вергазулий попадается проницательному Рудокопу: тот умудряется поймать черта и оторвать ему хвост. В обмен на хвост Вергазулий обещает выполнить три службы. Пользуясь этим, Рудокоп на наглядном примере показывает зазнавшимся друзьям, начавшим выяснять, кто из них главный и кто кому больше обязан, незаменимость каждой профессии и зависимость всех друг от друга. Он заставляет Вергазулия вернуть каждому свое: портному—одежду, сапожнику—сапоги, кузнецу—металл, хлеборобу—хлеб, а руду, добытую собственноручно, вернуть обратно в землю. Мастера, голые, голодные и разутые, оказываются в первобытном лесу и убеждаются, что друг без друга существовать не могут. Финал сценария: друзья поднимают тосты за дружбу, а затем
Перерабатывать сценарий пришлось редактору А.Г.Снесареву. Из текста были удалены все персонажи-черти вместе с их «сомнительными» репликами. Главным «рычагом конфликта» стала Баба-Яга. Но, естественно, вместе с репликами исчезло и отрицательное обаяние, пропал юмор сценария. Новый вариант, в котором были «учтены замечания Сценарно-редакционной коллегии», 26 мая направили в Управление. Но даже после всех изменений Госкино не успокоилось. 2 июня Сытин и Святковская писали Валькову:
Фильм вышел в 1970 году с титром: «Автор сценария Н.Эрдман при участии А.Снесарева». Он совершенно не запомнился зрителям. Не спасло его и то, что ведьму озвучивала Зинаида Нарышкина: замысел был погублен полностью.
Фильм так раздражал редакторов, что из уже готовой ленты, принятой в Комитете, одобренной для проката и имеющей акт о выпуске на экран, было вырезано несколько планов. Поначалу в эту «операцию» даже не хотели посвящать студию-производителя и намеревались сделать купюры на копирфабрике. Но 7 июля 1970 года начальник отдела по контролю за репертуаром А.Вилесов направил Б.Павленку справку, в которой было сказано:
Пришлось отзывать картину обратно, возвращать на студию и заставлять «резать» профессионалов. В письме Начальника Главного управления Б.Павленка Валькову от 14 июля 1970 года говорилось:
«Главное Управление художественной кинематографии предлагает сделать дополнительные поправки в фильме “Самый главный”: в исходных материалах второй части фильма следует изъять 18 кадров от конца плана № 131 (шахтер свистит); планы № 132, 133 удалить полностью»[14].
Да уж, случай почти уникальный…
Знаменитая картина сестер Брумберг «Федя Зайцев» (1948) тоже отличалась от сценария М.Д.Вольпина и Н.Р.Эрдмана. В первоначальной редакции сценарий был рассчитан на полнометражный фильм и включал отдельный сюжет о путешествии Феди Зайцева в Царство Лжи, откуда героя вызволял оживший человечек—рисунок на стене. В «классической» версии 1948 года Федя портил чистую школьную стену, сваливал вину на товарища—Рыжика и мучился угрызениями совести, но упрямо не хотел признать вину. От него уходили разгневанные игрушки, и только появление ожившего человечка со стенки—«виновника» случившегося—заставляло его подчиниться голосу совести. В сценарии же Федя не сразу признавался в проступке, а оказывался в сказочном царстве в качестве пажа Царицы Лжи и убегал оттуда, разоблачив обман царицы при помощи все того же человечка, олицетворявшего совесть героя.
Однако по каким-то причинам сценарий в 1947 году был разделен на две части: действие первой ограничивалось проступком Феди, его терзаниями и визитом к нему человечка. Вторая часть была выделена в самостоятельный сценарий под названием «В царстве Лжи». Первый фильм—«Федя Зайцев»—был запущен без особых проблем, вторая же часть встретила на своем пути к экрану непреодолимые препятствия. Возможно, причиной разделения сюжета на два фильма послужила установка тогдашнего министра кинематографии Большакова (снимать мультфильмы объемом не более одной-двух частей) и его негативное отношение к запуску полнометражных анимационных картин. Так или иначе, сценарий «Царства Лжи» долго не запускался в производство. Уже 23 марта 1948 года и.о. начальника сценарного отдела В.Шеншев писал режиссерам:
Письмо от 21 марта 1948 года директора «Союзмультфильма» Н.Акимова и В.Шеншева Начальнику Главного Управления по производству художественных фильмов Министерства кинематографии Н.К.Семенову гласило:
Сценарий действительно был переработан М.Д.Вольпиным (судя по всему, без участия Эрдмана), а приближение его к жанру политического памфлета состояло, как видно, в более явном сходстве Царства Лжи с капиталистическим обществом. Для объединения двух фильмов в единое двухсерийное зрелище первая картина должна была кончаться «открытым» финалом—человечек, не добившись окончательного раскаяния Феди, но заставив его всерьез задуматься над своим поведением, «выходил на авансцену» и обращался с экрана к зрителям-детям: «А вы как думаете, ребята: сознается Федя или нет?» Такой финал оставлял возможность для съемок продолжения.
В июне Акимов и Шеншев направили Семенову просьбу ускорить решение по сценарию. Но 15 июля 1948 года «Царство Лжи» было забраковано Управлением, причем причиной стала, как можно видеть из заключения, именно его политизированность. Вот что говорилось в письме начальника Управления Семенова, адресованном Акимову:
Договор с авторами был расторгнут. «Федя Зайцев» теперь заканчивался не действенным призывом к серьезным размышлениям детей о совести, а куда более тривиально—признанием Феди: «Человечка нарисовал я!» Такой морализаторский финал вместо открытого вопроса, на который должны были ответить сами юные зрители, оказался все же логичным завершением картины. Но некоторые сотрудники студии помнили о первоначальном варианте, и на одном из заседаний худсовета, вспоминая о «Феде», Е.Т.Мигунов, например, заметил: «Мне понравился и куцый вариант, но мне не понравилось, что Главк заставил Федю Зайцева сознаться»[18].
«Федя Зайцев» вышел на экраны и завоевал большой успех. Этому способствовали и образцовый сценарий, и работа художника А.П.Сазонова, и великолепный мультипликат, и смелый по тем временам прием—соединение «традиционно» изображенных персонажей с условным, «прозрачным» контурным человечком.
После съемок «Феди Зайцева» В.С. и З.С.Брумберг пытались вернуться к идее цикла фильмов с постоянным персонажем. Эрдман с Вольпиным разрабатывали либретто продолжения этого сюжета—«Федя Зайцев на даче», где действовали и тот же главный герой, и такие же условные персонажи—птички-галочки. Авторы, правда, решили не наделять Федю только отрицательными чертами характера (в первом фильме он был клеветником, а в либретто—проявлял себя как лодырь), и героя переименовали в Колю Сорокина. (Кстати, в этом либретто—так же, как и в «Феде Зайцеве»—Эрдман использовал прием сна, ибо, как считало тогдашнее киноруководство, нельзя было показывать чудеса в современной сказке «впрямую». К счастью, в окончательном виде картина этого штампа избежала.) В результате появился фильм «Остров ошибок» (1955). И лишь в конце 1950-х годов сестры Брумберг вернулись к извлеченному из архива сюжету «Царства Лжи» и получили возможность сделать продолжение «Феди Зайцева». Правда после выхода первого фильма прошло уже больше десяти лет и выросло новое поколение зрителей-школьников. Поэтому было решено сделать дополненный ремейк—новую версию фильма «в его настоящем, нескомканном виде» с пересъемкой всего старого материала, чтобы напомнить детям о «происхождении» персонажа. И в 1959 году на экраны вышел полнометражный фильм «Человечка нарисовал я» (художники Л.А.Азарх, В.Г.Лалаянц)—но успеха «Феди Зайцева» он не повторил. Возможно, это объяснялось тем, что в создании мультипликата не участвовали Б.Дежкин, Л.Бредис, Ф.Епифанова, Г.Филиппов, В.Долгих, возможно, чем-то еще. Но, как бы то ни было, своеобразное «возвращение авторского варианта» состоялось...
В приложении мы публикуем первую фильмографию анимационных работ Н.Р.Эрдмана и отрывок из мемуаров Е.Т.Мигунова. При составлении фильмографии были использованы данные из монтажных листов, хранившихся в свое время на студии «Союзмультфильм», сборников «Новые фильмы», документов РГАЛИ и Кабинета истории отечественного кино ВГИКа. Метраж фильмов до 1964 года включительно указан без ракордов (по монтажным листам), фильмов 1965-66 гг.—по справочникам «Новые фильмы», более поздних—по современной базе данных «Союзмультфильма».
1. Б р у м б е р г З. С. Любимая работа.—В сб.: Жизнь в кино. Вып. 2-й. М.: «Искусство», 1979, с. 20–23.
2. А з а р х Л. А. Каляевская, 23а.—«Кинограф», № 7 (1999), с. 170–172.
3. Там же.
4. В РГАЛИ сохранилась переписка по этим сценариям и либретто «Последнего черта» и «Сережи и “Цезаря”».
5. Ниже приведены отрывки из нашей книги «Анимация подневольная», работа над которой сейчас близится к завершению.
6-10. РГАЛИ, ф. 2469, оп. 4, ед. хр. 550.
11. Здесь и далее фрагменты сценария цит. по кн.: Я люблю мультик. М.: ТОО «Стрелец», ИЧП «Янта», 1994, с. 149–170.
12. РГАЛИ, ф. 2469, оп. 4, ед. хр. 550.
13-14. РГАЛИ, ф. 2944, оп. 4, ед. хр. 1646.
15-16. РГАЛИ, ф. 2469, оп. 1, ед. хр. 661.
17. РГАЛИ, ф. 2469, оп. 1, ед. хр. 122.
18. РГАЛИ, ф. 2469, оп. 1, ед. хр. 1179.
Информацию о возможности приобретения номера журнала с полной версией этой статьи можно найти здесь |
|
 |
|||||||||||||||||||||||||||||
| « |
|
» |
является незаконным.