В июле 2001 года, в возрасте 71 года, умерла Татьяна Деревянко. Именно она инициировала предлагаемую читателям «Киноведческих записок» публикацию писем Довженко и сделала многое другое для увековечения наследия великого украинского режиссера.

27-летней молодой женщиной пришла она на киностудию имени А.Довженко. Уже через год, в 58-м, основала студийный музей, в котором работала до последних дней жизни. Со временем он стал самой авторитетной киномузейной структурой Украины. Многолетняя дружба с вдовой Довженко, Юлией Солнцевой, помогла ей собрать коллекцию документов и материалов, которые раскрывают многие неизвестные страницы недавнего прошлого.

 

Особое место среди этих материалов занимает переписка режиссера с ученым-дефектологом, Иваном Афанасьевичем СОКОЛЯНСКИМ (1889–1960).  Она свидетельствует не только о большой дружбе Довженко и Соколянского (в письмах заметна особо доверительная интонация), но и об интересе Александра Петровича к изучению возможностей человеческой психики.

Вот что написано о Соколянском в «Украинской советской энциклопедии» (Киев, 1983, т. 10):

«Иван Афанасьевич Соколянский—один из ярчайших советских ученых, дефектолог, разрабатывавший проблемы сурдопедагогики и тифлопедагогики, профессор с 1926 года. В 1908-1913 гг. учился в Петербургском психоневрологическом институте, специальное образование получил на сурдопедагогических Мариинских курсах в Санкт-Петербурге. Педагогическую деятельность начал в 1910 г. в Александровском (ныне Запорожье) училище глухонемых. В 1923 г. в Харькове при педагогической лаборатории исследовательской станции Управления социального воспитания организовал отдел, а затем специальную школу-клинику слепоглухонемых. Один из организаторов научно-исследовательских институтов педагогики (1926) и дефектологии (1929) в Украине. Во второй половине 30-х был арестован, однако вскоре освобожден. Его работа вызывала подозрения—умение пробить туннель в казалось бы наглухо закрытый мир слепоглухих людей вызывало подозрение в выходе за пределы марксистской методологии. После этого жил и работал в Москве в институте дефектологии, где руководил лабораторией обучения слепоглухонемых и в то же время был директором базовой школы для глухих детей. Разработал конструкцию читательной машины для слепых. Лауреат Государственной премии СССР (1980, посмертно)».

Судя по всему, Довженко и Соколянский познакомились в 1920 году. Будущий режиссер с июня 1920 по июль 1921 года работал в Киеве секретарем губернского отдела народного образования, а с апреля 1921—еще и заместителем председателя коллегии губпросвета  (см.: К у ц е н к о  М. В.  Сторінки життя і творчості О.П.Довженка. Киев, 1975, с. 21). Соколянский в это время был членом той же коллегии, о чем, в частности, свидетельствует сохранившийся в архиве Киевского областного государственного архива протокол № 19 заседания от 19 апреля 1921 года (ф. 111, оп. 1, ед. хр. 22, л. 159). Это подтверждается еще одним документом—апрельским, 1921 года, распоряжением по Губнарпросу, подписанным заместителем его председателя Соколянским и секретарем Довженко. Стало быть, они работали вместе и, судя по письмам, именно тогда подружились.

Сохранилась также справка за подписью Соколянского, датированная 1 декабря 1949 года:

«Мне лично известно, что т. ДОВЖЕНКО Александр Петрович окончил Глуховский Учительский институт в 1914 году, а впоследствии—Экономический факультет Киевского Коммерческого института (без сдачи Государственных экзаменов).

Бывш. Нач. Управления Высшими Учебными заведениями г. Киева (УВУЗ),

Зав. Лабораторией слепоглухонемоты Института Дефектологии Академии

педагогических Наук (проф. Соколянский)».

(Копия справки находится в архиве Музея киностудии им. А.Довженко, на ней отсутствуют указания на место хранения).

Кроме того, в РГАЛИ хранятся несколько записок и телеграмм, которые Довженко отправил Соколянскому. К примеру, такая записка (недатированная), написанная на Довженко на украинском языке от руки: «И.Соколянскому. Дорогой друг. Я буду бесконечно рад, если ты из Одессы заедешь ко мне хотя бы на один день. Работаю как сатана <нрзб.>, нездоров, но бодр, черт бы его побрал. Твой Сашко» (ф. 2081, оп. 1, ед. хр. 710, л. 2).

По письмам Довженко Соколянскому видно, как режиссер видел будущее  кино и культуры в целом. Утопизм, романтические преувеличения в оценке возможностей техники и ее влияния на человека, свойственные многим интеллектуалам того времени, здесь сопрягаются с интересом к практике ученого, достигшего вполне конкретных результатов в борьбе за включение слепоглухонемых в культурный космос человечества.  Режиссер видел в этом глубокий символ и верил, что все люди, замкнутые в тесные рамки бытовой жизни (другими словами, доселе «слепые» и «глухие»), при помощи кино обретут способность видеть и слышать мир как единое целое. Уже не кино будет, а «безграничная познавательная функция»! Приход звука в кино, перспективы освоения нового экранного формата, другие новшества, открывшиеся Довженко во время его поездки по европейским странам в 1930 году, вызывают у него прилив настоящего энтузиазма. Будущее видится грандиозным. И обо всем этом он в первую очередь сообщает человеку, который и вправду демонстрировал возможности научного познания в гуманитарной сфере. Человек и человечество преобразятся—и так скоро…

Не тут-то было. Соколянского арестуют, Довженко объявят националистом, мир погрузится в самую страшную из всех войн. Едва ли не все представления Довженко о будущем окажутся иллюзорными. Тем не менее Соколянский сумел освободить нескольких людей из плена тьмы и молчания, а довженковские фильмы и сегодня продолжают работать против слепоглухоты. Ничего, ничего не пропадает зря, если делается талантливыми руками во имя людей, для счастья людей.

 

Предисловие, перевод с украинского и комментарии Сергея Тримбача

 

Информацию о возможности приобретения номера журнала с этой публикацией можно найти здесь.