Джейн Таубмен давно занимается исследованием русской культуры. Профессор русистики, она является автором книг «Жизнь через поэзию: лирический дневник Марины Цветаевой» и «Московская весна» (совместно с Уильямом Таубменом), а также многочисленных статей по русской культуре, литературе и кинематографу. В своей новой книге исследовательница обращается к творчеству Киры Муратовой, автора фильмов «не для всех», одной из наиболее противоречивых фигур отечественного кино, ленты которой, несмотря на обилие публикаций, до сих пор еще в полной мере не исследованы и продолжают вызывать интерес современных кинокритиков. Стоит подчеркнуть, что книга Джейн Таубмен стала первой зарубежной монографией, посвященной Муратовой, а потому особенно приятно, что западного читателя знакомит с творчеством отечественного режиссера исследователь, хорошо знающий российское кино, русскую литературу и культуру в целом.

Надо отдать автору должное, объем обработанного Таубмен материала вызывает неподдельное восхищение. Не слишком обширное, но при этом емкое, детализированное, с довольно подробным (иногда даже слишком) пересказом сюжета, анализом отдельных сцен и внимательным отслеживанием сквозных тем и образов (двойники, куклы, неоднократное повторение фраз в диалогах), исследование позволяет незнакомому с фильмами Муратовой читателю получить представление о творчестве режиссера. Монография интересна и для отечественного читателя. При этом, являясь вполне серьезным киноведческим изысканием, книга написана живым, доступным языком, будучи адресованной не столько специалистам, сколько широкой массе любителей кино.

Автор приводит много фактов из жизни режиссера и нередко пытается связать отдельные мотивы творчества с определенными моментами биографии (румынские корни и т. п.), которые зачастую становятся ключом к прочтению фильмов режиссера. Строя книгу таким образом, Джейн Таубмен отчасти идет наперекор воле своей героини. В приведенной в заключительной главе исследования подборке интервью присутствует высказывание Муратовой о ее убежденности в том, что для восприятия того или иного произведения рецепиенту нет необходимости знать что-либо об авторе и режиссере. Вместе с тем именно обращение к биографии Муратовой, несомненно, поможет Таубмен удержать интерес современного читателя, для которого (как за рубежом, так и в России) личная жизнь художника зачастую более интересна, чем его творчество. Еще одним шагом в сторону массового читателя стало приведение занимательных фактов из истории создания фильмов, которые иногда могут быть интересны скорее даже для российской аудитории. К примеру, не многим нашим соотечественникам известно, что главную роль в «Коротких встречах», согласно режиссерскому замыслу, должен был исполнить Станислав Любшин, и лишь его занятость в съемках сериала «Щит и меч» заставила Муратову отдать предпочтение Высоцкому.

Наряду с жизненным путем режиссера подробно рассматривается и «биография» каждого фильма—зарождение замысла, социально-политический контекст (впрочем, взгляд на советско-русскую историю вполне типичен для иностранных авторов—описание ужасов советской эпохи и оптимистическое, хотя уже не слишком восторженное, восприятие перестройки), история создания, прокатная и фестивальная судьба, высказывания самой Муратовой и широкая подборка критических отзывов (вплоть до еще не привычных для отечественного киноведения отсылок к Интернет-сайтам). Стоит отметить, что при столь детализированном анализе каждой ленты книга не превращается в набор разрозненных рецензий, а сохраняет цельность—благодаря тому, что в каждой главе автор акцентирует внимание на стержневых проблемах и образах и, рассматривая творческий путь своей героини в динамике, не забывает прослеживать связь между картинами, на первый взгляд, не слишком похожими («Чеховские мотивы» как рефрен самого лирического фильма режиссера «Познавая белый свет» или объединение «Чеховских мотивов», «Коротких встреч» и все того же «Познавая белый свет» в цикл «Вера-Надежда-Любовь»—по именам героинь). Дополнительное « поступательное движение» книге придает и то, что Джейн Таубмен уделяет должное внимание и любимым актерам Муратовой, которые, как справедливо замечает автор, в каждом новом фильме несут за собой определенный «шлейф», связанный с их предыдущими киноролями.

Между тем, как это ни парадоксально, скрупулезность и тщательность исследования, являющуюся несомненным достоинством книги, можно в то же время отнести и к ее недостаткам. Прежде всего это касается широкой панорамы публикаций о творчестве Муратовой, к которым апеллирует в своей монографии автор. Безусловно, приводя в книге фрагменты из статей таких авторитетных российских кинокритиков, как Виктор Божович, Ирина Шилова, Елена Стишова, Лев Аннинский, Нея Зоркая, Андрей Плахов и др., Джейн Таубмен обогащает свое исследование и демонстрирует великолепное владение материалом, однако обилие цитируемых источников иногда вызывает ощущение некоторой неразборчивости, отсутствия своей концепции. Зачастую авторская инстанция принципиально отводится на задний план. Большинство тезисов тут же подкрепляются ссылкой на определенный источник, которую в отдельных случаях заменяет благодарность любезно подсказавшему ту или иную идею человеку. При всей очевидной увлеченности Таубмен предметом своего исследования, она словно пытается занять подчеркнуто-отстраненную позицию, сохранить определенный нейтралитет, дабы дать наиболее объективную картину творчества режиссера*. Пробираясь через бесконечные, нередко противоречащие друг другу цитаты и ссылки, иногда начинаешь испытывать желание услышать собственно авторский голос. Еще больше это ощущение усиливает то, что в приводимых в книге выдержках, по традиции «концептуального» отечественного киноведения, как правило, всегда явственно выступает авторское начало. Разумеется, стремление Таубмен ознакомить своих соотечественников с максимальным объемом материала заслуживает уважения, однако у нашего читателя, привыкшего к более активной позиции исследователя, подобный подход может вызвать если не скуку, то некоторое чувство дезориентации.

Впрочем, несправедливо было бы обвинять автора в полном отсутствии собственных концепций и оригинальных идей. Знание русской культуры позволяет Таубмен проводить многочисленные параллели с произведениями и течениями русской литературы, зачастую довольно удачные (например, связь между одой героя «Письма в Америку» и рождественскими стихами Иосифа Бродского). Однако постоянное стремление к всеохватности, склонность автора видеть во всем определенный символизм, включать каждый элемент художественного языка, каждую особенность творческого почерка, едва ли не каждую появляющуюся в кадре деталь в широкий культурный контекст, найти определенную параллель—иной раз доходит до абсурда. (Веничка из первой новеллы «Трех историй» как гибрид Венички Ерофеева и Эдички Лимонова, непременная параллель между студентом и Раскольниковым или аналогия между семейным обедом в «Чеховских мотивах» и «Тайной вечерей», невзирая на то, что чисто композиционно сцена застолья все же не слишком похожа на каноническую живописную интерпретацию этого эпизода Евангелия). Впрочем, ассоциативно-контекстуальные конструкции автора, безусловно, заслуживают внимания, и, возможно, не только покажутся интересными зарубежному читателю, но и привлекут внимание к тем аспектам русской культуры, которые раньше были ему незнакомы.

Одним словом, первый зарубежный опыт по исследованию творчества такого сложного и противоречивого режиссера, как Кира Муратова, в целом можно назвать удачным. Будем надеяться, что эта книга вдохновит взявшего ее в руки западного читателя на знакомство с экранным творчеством героини монографии Джейн Таубмен.

 

 

* Стоит отметить, что, хотя каждая глава имеет свое «концептуальное» наименование, книга в целом носит лаконично-обобщенное название «Кира Муратова», без каких-либо подзаголовков, расшифровывающих занимаемую автором позицию.