В начале 30-х годов многие западные кинорежиссеры работали в Советском Союзе по приглашению «Межрабпомфильма» и по договору с ним. Эта фирма, являющаяся германо-российским акционерным обществом, входила в Межрабпом (Международную Рабочую Помощь) — организацию, основанную Вилли Мюнценбергом[1] и ориентированную на Советский Союз, но прямо от него не зависящую.

Основной задачей кинофирмы было производство антивоенных и антифашистских фильмов. После захвата власти в Германии нацистами в 1933 году эта задача обострилась и осложнилась: «Налаживание производства антивоенных и антифашистских фильмов за границей силами пролетарских организаций совершенно исключено как по политическим, так и по финансовым и производственным причинам. ЦК  МРП, принимающий активное участие в работах Всемирного комитета борьбы против фашизма и войны, пришел к заключению, что необходимо осуществить серию специальных мероприятий, чтобы разрешить этот вопрос и обеспечить по крайней мере на следующий, 1935 год, изготовление двух-трех таких фильмов», — писал Франческо Мизиано[2] в Политкомиссию Коминтерна[3].

Некоторое время спустя VII Всемирный конгресс Коминтерна провозгласил — в ответ на стабилизацию европейского фашизма — Единый антифашистский фронт и единство действий в национальном и интернациональном масштабе как самое мощное оружие в борьбе против фашизма и поддержал развитие Народного фронта во Франции и в Испании. Вилли Мюнценберг, генеральный секретарь МРП, подчеркивал, что «новые задачи, поставленные перед МРП в связи с решениями VII-го конгресса Коминтерна», требуют «широкого развития нашей кинодеятельности, базой которой является находящийся на московской территории «Межрабпомфильм»[4].

Между тем деятельности «Межрабпомфильма» сопутствовали процессы, происходившие в самом Советском Союзе. Последовательное внедрение планового хозяйства во всех областях не обошло и эту кинофирму. Конкуренция между государственным кинопроизводством (управляемым ГУКФ — Главным управлением кинофотопромышленности) и смешанным акционерным обществом была решена в 1936 году в пользу планового хозяйства: студия «Межрабпомфильм» была ликвидирована, а ее имущество, персонал и техническое оснащение были переданы «Мосфильму» и новому кинопредприятию — Центральной киностудии детских и юношеских фильмов, которая получила название «Союздетфильм» (что означало усиление этой отрасли советской кинопродукции). Все эти события происходили в преддверии так называемого  «Большого террора», начало которому было положено первым большим показательным процессом в августе 1936 года.

Йорис ИВЕНС (1898–1989) в 1934 году был во второй раз приглашен в Советский Союз и принят по договору на «Межрабпомфильм». После подготовительных работ к игровому фильму «Борцы» Густава фон Вангенхайма[5], темой которого была борьба Георгия Димитрова[6] против нацистского режима на примере Лейпцигского процесса о поджоге рейхстага, Ивенс уехал в США. Он использовал творческий отпуск, предусмотренный его контрактом с «Межрабпомфильмом». Оттуда он и написал публикуемые ниже письма в Москву. Как следует из этих писем, его резкая критика капитализма только усилилась при личном соприкосновении с энтузиазмом советского строительства, который он наблюдал, когда находился в Советском Союзе. Отзвука первых больших показательных процессов в августе 1936 года, информация о которых наверняка дошла до Ивенса через американскую прессу, в его письмах не прослеживается, и его явное намерение вернуться звучит искренне. Тем не менее в январе 1937 года Ивенс через Париж поехал в Испанию, в Интербригады, его контракт с кинопроизводственной фирмой «Межрабпомфильм» был аннулирован, а «Мосфильмом» соответственно не возобновлен. Короче, Ивенс «остался за границей» — такова была в свое время ходячая советская формулировка. С этой точки зрения, его письма к Гансу Роденбергу и приложения для его московских начальников содержат прощание, о котором он сам и  не подозревал...

Его корреспондент Ганс Роденберг (1895–1978) был с 1931 года заместителем директора «Межрабпомфильма» и в 1935–1936 годах ставил собственный игровой фильм «Подполье». Хотя ответы Роденберга на письма Ивенса не сохранились, все же тон этих писем свидетельствует о сердечных личных отношениях партнеров по переписке, почти ровесников. Даже в глубокой старости Роденберг называл Ивенса своим братом[7]. И еще: Роденберг хранил письма Ивенса десятилетиями, в годы войны и эвакуации...

Ивенс вновь посетил Советский Союз лишь через несколько десятилетий. Ганс Роденберг в 1948 году вернулся из Москвы в Германию, в советскую зону оккупации.

Письма Йориса Ивенса хранятся в фонде Ганса Роденберга в Федеральном архиве (SAPMO) в Берлине. Они систематизированы в хронологическом порядке и дополнены двумя относящимися к этой теме письмами[8], адресованными директору «Мосфильма» Б.Бабицкому и начальнику ГУКФ Б.Шумяцкому.

 

Благодарю Ильзу Роденберг, Каролу Тишлер, Вольфганга Мюль-Беллингхауза (Берлин), Берта Хогенкампа, Ганса Скоотса (Амстердам), а также «Еуропезе Штихтинг» в Неймегене и Федеральный архив в Берлине.

 

 

1. Мюнценберг Вилли (1889–1940) — активный деятель немецкого рабочего движения, с 1921 года руководитель основанного им Межрабпома — организации Международной рабочей помощи (Internationalen Arbeiterhiife — IAH).

2. Мизиано Франческо (1884–1936) — активный деятель итальянского рабочего движения, член Исполнительного Комитета Межрабпома, директор «Межрабпомфильма.

3. Письмо от 14 ноября 1934 г. — РЦХИДНИ, фонд 538, оп. 3, ед. хр. 161, л. 9.

4. Письмо в ЦК ВКП (б) от  31 августа 1935 г. — РЦХИДНИ, фонд 538, оп. 2, ед. хр. 103, л. I0.

5. Вангенхайм Густав (1895–1975) — немецкий актер и режиссер, в 1933–1945 гг. находился в эмиграции в Советском Союзе.

6. Димитров Георгий (1882–1949) — активный член международного коммунистического рабочего движения, с 1935 года — генеральный секретарь Коминтерна

7. См. его соч. 1976 г.

8. РЦХИДНИ, фонд 495, оп. 30, ед. хр. 1075, л. 234–237.

 

 

 

 

 

 

Москва, 3 ноября 1935 г.

  

В дирекцию «Межрабпомфильма», товарищу Самсонову[1]

 

В связи с тем, что я получил приглашение из Америки от Нью Филм Эллайенс в Нью-Йорке, содержащееся в их письме от 4 октября, копию которого я еще раз прилагаю, прошу дать мне возможность провести там свой отпуск.

 Поскольку мне по контракту полагается билет до Амстердама, прошу особо оплатить мне разницу между проездом до Амстердама и проездом до Нью-Йорка. Эта разница составляет приблизительно $125 (= 140 золотых рублей), и дорожные расходы от Ленинграда до Нью-Йорка 50$ (= 55 золотых рублей).

В связи с их пропагандистскими планами [руководители] Филм Эллайенс настоятельно просят меня до 11-го ноября телеграфировать им мой окончательный ответ — принимаю ли я это приглашение.

Вам известно, что я во всех отношениях использую эту поездку для дальнейшей работы на «Межрабпоме» и что это лестное приглашение дает редкую возможность сделать опыт американской киноиндустрии полезным для нашей фабрики, лучше изучить их технику и повысить мою квалификацию. Одновременно это дает мне возможность продолжить и углубить работу, которую я проделал в других странах на фронте рабочего фильма, чтобы дать новые стимулы для революционной кинодеятельности.

Весьма настоятельно прошу Вашего разрешения на осуществление вышеизложенного плана, так как это будет иметь решающее значение для моей дальнейшей работы, и я смогу в этом случае дать Филм Эллайенс положидальнейшей работы, и я смогу в этом случае дать Филм Эллайенс положительный ответ.

С товарищеским приветом

                                                                       Йорис Ивенс

 

P.S. Для ясности прилагаю еще раз обзор моей деятельности в кино.

NB: В предыдущем письме я разъяснял необходимость связать эту поездку с планом фильма «Три города» в «Межрабпомфильме», так как, наладив связь с рабочими организациями, разумеется, можно экономическим путем получить материал, показывающий истинное классовое лицо Нью-Йорка.

 

<…>

 

1.       Самсонов [С.] – в первой половине 1930-х гг. производственный директор «Межрабпомфильма».

<…>

 

 

 

Нью-Йорк, 13 августа 1936

 

 [Гансу Роденбергу, Москва]

 

Дорогой Ганс, Хелен[1] говорит, я должен поблагодарить тебя за то, что ты отпустил ее из своей группы. Разумеется, она права, однако как старые боевые товарищи мы больше об этом говорить не будем. И ты, разумеется, знаешь, как я тебе благодарен, и знаешь также, что если взвесить важность твоей и моей работы, то было необходимо и чрезвычайно важно, чтобы она была здесь. Я надеюсь, что ее уход из твоей группы не вызвал шок и что передачей своей работы [она] не вызвала нежелательной задержки.

Как у тебя обстоит дело с работой? Быстро ли ты продвигаешься вперед?[2] Я слышал, что наши дорогостоящие студии в Лиховом переулке[3] теперь используются для детских фильмов[4], так что я полагаю, что ты теперь работаешь на Потылихе[5].

Тем временем я здесь тоже кое-что сделал. Я послал письмо и большой рапорт Бабицкому[6]. Пожалуйста, попроси их у него и прочитай. Тебе я это послать не могу. Я рад, что таким образом исполнил, наконец, свой долг перед всеми вами, то есть послал вам отчет о своей деятельности.

Нью-Йорк — жестокий капиталистический город. Жизнь людей пустая и, в противоположность огромному оживлению на улицах и повсюду, технике и т.п., вялая и консервативная. Невероятно, как кино и радио с их пагубным влиянием въелись в повседневную жизнь людей, делая их безразличными к будничным проблемам и пытаясь уничтожить их классовое сознание. С другой стороны, оно все время вспыхивает снова в маленьких промышленных городах, где американские рабочие в стихийном порыве борются за достижение непосредственных экономических целей.

Как тебе, вероятно, известно, профсоюзное дело в Америке организовано очень сложно. Однако оно развивается в правильном направлении. В настоящий момент идет упорная борьба за организацию единой профсоюзной вертикали.

Голливуд — это самый странный город, какой я видел в своей жизни. Это действительно фабрика грез. Она прямо-таки абсолютно отгорожена от повседневной жизни всего мира. С помощью денег, климата, плавательных бассейнов и грандиозных вилл людей заставляют смириться и быть послушными, чтобы хорошенько работать на гигантский центральный агитпроп капитализма. (Например, одна газета в Голливуде раз в неделю тремя строчками сообщает о Франции, а в настоящее время, наверно, двумя строками в неделю — об Испании и раз в неделю — большую ложь о Советском Союзе.) Ни один человек в Голливуде не связан с полуторамиллионным городом Лос-Анджелесом, который расположен прямо рядом и где огромная промышленность, производящая каучук, самолеты, нефть и т.д. Ни один человек в Голливуде и краем глаза не видел грандиозную забастовку трех тысяч мексиканцев, работающих на фруктовых плантациях примерно в часе езды от Голливуда.

Кажется, будто Голливуд совершенно изолирован от действительной жизни; подхватывая иллюзии и проблемы, возникающие там, он искажает и убивает их, а вместо них создает ложные иллюзии и ложную действительность, которая представляется людям всего мира на экране площадью в 10.000 кв. метров как действительная жизнь и действительные иллюзии. Знаешь ли ты, что в Соединенных Штатах Америки кино еженедельно посещает 80.000.000 человек? (Это больше половины населения Соединенных Штатов.)

Я собираюсь написать об этом сценарий вместе с Джоном Дос Пассосом. Думаю, что этот сценарий скорее всего никогда не будет экранизирован, так как он будет сокрушительным и во всем, до последнего слова, направлен против Голливуда. Вероятно, сначала надо сделать, чтобы Голливуд принадлежал нам и тогда у нас будет замечательный аппарат, уверяю тебя. Твои безобразные уши совсем отвалятся у тебя от головы, когда ты услышишь, какие тончайшие и нежнейшие тона можно там улавливать[7].

Типично, что тут ввели в некотором роде принудительный коллективный метод работы для создания сценариев. Эти сценарии основаны не на какой-то большой социальной теме, а на раздувании мелких, личных исключительных случаев, и поэтому продюсер (руководитель производства в целом) почти всегда привлекает к созданию сценария 5–6 писателей, — каждый из них имеет свою специальность. Так, например, один пишет трудные диалоги, другой изобретает трюки, еще один — шутки, кто-то еще придумывает идеи и т.д., и самая большая путаница начинается, когда специалист по идеям вдруг находит идею, а «рабочий коллектив» устремляется в другую сторону.

Работать на студии просто чудесно, порядок и спокойствие, каких нет нигде на свете, даже в Лондоне (там, впрочем, начинают делать хорошие фильмы). Ты бы возликовал, если бы мог увидеть, с какой быстротой делаются декорационные работы, тихо, без единого звука. Как быстро работают бригады осветителей и т. д. Все эти кадры среднего звена отлично вышколены, каждый имеет в своей области 10–15-летний опыт работы на этом механизированном производстве.

Тогда ты поймешь также, как может такой человек, как Капра, сделавший фильм «Мистер Дидс переезжает в город» (который ты, вероятно, видел в Москве), спокойно, сосредоточенно и с большой любовью к делу там работать, но только технически. Однако, к счастью, не все люди в Голливуде испорчены, еще находятся такие, что сохранили хорошую основу, и потому на этой гигантской фабрике еще будет появляться по 4–5 хороших фильмов в год, чего, конечно, слишком мало, так как всего они производят примерно 500 фильмов ежегодно. Само собой разумеется, что четырех-пяти хороших фильмов в год слишком мало, но это мы можем друг другу не объяснять.

Там то же, что и везде. Они не знают, что им делать со своей техникой и усовершенствованными машинами. Я многому там научился и наверняка использую это, чтобы способствовать улучшению нашей техники и методов работы.

Тем временем здесь надо сделать самое необходимое. Я с головой ушел в работу по развитию независимой кинематографии, и мои фильмы мне при этом очень помогают. Разумеется, цензура очень быстро учуяла, в чем дело, и начала преспокойно запрещать публичные просмотры «Боринажа» и «Новой земли».

Мои новые работы здесь: 1. Фильм о неграх и 2. Фильм о состоянии здоровья и гигиены у детей в больших индустриальных центрах Америки (сценарий делаю я вместе с автором книги Полем де Крюи), перспективы у нас хорошие. С другой стороны, ты понимаешь, какая тоска часто нападает на меня и на всех, кто работал в СССР, — стремление опять оказаться там, в гуще кипучей советской социалистической жизни. В то же время ты понимаешь, как много надо сделать здесь и что мы оба работаем ради одной и той же цели.

Я попытаюсь теперь время от времени писать тебе поподробней и надеюсь, что так и будет, иначе Хелен, пожалуй, заставит меня это делать. А сейчас я прошу тебя оказать мне услугу, для чего я и написал тебе это письмо, которого ты совсем не ожидал (признайся), — совершенно конкретно и подробно поговорить с Бабицким (попроси его дать тебе прочесть письмо и рапорт, которые я ему послал), чтобы я мог вскоре ждать от него ответа. Этот ответ должен затем быть послан через Генеральное консульство СССР в Америке (Нью-Йорк).

От Хелен я слышал, что с Ханни всё в порядке[8]. Надеюсь, что работа над фильмом также пойдет ей на пользу. У вас с ней сейчас есть великолепная тема и все возможности сделать хороший фильм.

Одновременно я написал короткое письмо Крецьи[9] и сообщил ему, что тебе я написал подробно. Дай ему, пожалуйста, прочитать также это письмо. Возможно, позднее я исправлюсь настолько, что буду каждому писать длинные письма, но пока я, к сожалению, еще этого не достиг.

Всего, всего доброго тебе и Ханни и подайте поскорее весточку о себе.

                                                                                                                      Твой Йорис

 

[Приписка Хелен от руки внизу:

Дорогой Ганс, как видишь, все «Ты» и т.п. здесь написаны с маленькой буквы. Йорис говорит, что немецкий язык и без того достаточно смешной и незачем еще ухудшать его массой больших букв. Все мои возражения нисколько не помогли. Ты видишь, что мое влияние на него явно уменьшилось за 7 месяцев свободы в Америке, пусть даже оно оказалось достаточным, чтобы побудить его тебе написать. Может быть, ты добьешься с ним большего успеха. Получил ли ты мое письмо, которое я написала тебе несколько дней тому назад? Будьте здоровы оба. Сердечные приветы. Хелен.]   

 

 

1. Ван Донген Хелен (1909– /?/), с 1927 г. – сотрудница Ивенса.

2. Ивенс имеет в виду проект игрового фильма Ганса Роденберга «Подполье», который, однако, не был реализован.

3. Московский адрес тонстудии «Межрабпомфильма», где позднее обосновалась и поныне находится Центральная студия документальных фильмов.

4. Имеется в виду, что на базе «Межрабпомфильма» образовалась Студия детских и юношеских фильмов — «Союздетфильм».

5. Адрес киностудии «Мосфильм».

6. Бабицкий Борис Яковлевич (1901–1938) — директор «Межрабпомфильма», затем директор «Мосфильма», в декабре 1937 г. был арестован.

7. На «Межрабпомфильме» группа инженеров под руководством Павла Григорьевича Тагера (1903–1971) проводила эксперименты со звуком с помощью записывающего аппарата «Тагефон», использованного в некоторых фильмах — например, в «Борцах» Густава Вангенхайма.

8. Шмитц Ханни (1910–1944) — танцовщица и актриса, жена Ганса Роденберга. Планировалось, что она сыграет главную роль в фильме Роденберга «Подполье».

9. Редактор Сценарного отдела «Межрабпомфильма».

 

 

 

Публикация, предисловие и комментарии Гюнтера Агде

 

Информацию о возможности приобретения номера журнала с полной версией этой статьи можно найти здесь.