Мемуары записаны Н.И.Насиловым,
дополнения—Мариетты Франгопуло

Книжка воспоминаний А.В.Ширева с предисловиями Ю.Слонимского и М.Франгопуло «Петербургский балет. Из воспоминаний артиста Мариинского театра» была подготовлена к изданию в Ленинградском отделении ВТО весной 1941 года, но так и не вышла в свет. Копия сигнального экземпляра c визой «На выпуск», к счастью, сохранилась в Российской Национальной библиотеке в Санкт-Петербурге. В книге много подробностей о жизни балетного театра конца XIX–начала XX вв.,  работе над спектаклями, о многих замечательных людях театра. Ширяев чрезвычайно скромно рассказывает о себе, но помимо его воли из текста вырисовывается фигура человека одаренного и изобретательного, способного на творческие инициативы и на кропотливый труд для достижения своей цели. Для историков кино книга интересна тем, что  показывает генезис некоторых идей анимации из попыток создать рисуночную запись балета.

Воспоминания заслуженного артиста Александра Викторовича Ширяева в основном посвящены давно минувшим дням истории петербургского балета.

Неторопливый рассказ воскрешает будни балетного прошлого. Но за этими буднями скрываются события большой важности. Это 90-е годы прошлого века—годы кипучей деятельности выдающихся русских художников всех отраслей искусств. Рождение «Спящей красавицы», «Щелкунчика» П.И.Чайковского, появление группы балетных композиторов во главе с А.К.Глазуновым, не говоря уже о событиях в драматическом и оперном театре, литературе и живописи, знаменуют бурный рост творческих сил русского искусства. В эти годы формируются в школе будущие мастера хореографии М.Фокин, А.Горский и др. В эти годы гений Петипа в содружестве с Чайковским и Глазуновым создает величайшие ценности русской хореографии. Наконец, в эти годы происходит короткое, но замечательное цветение неповторимого таланта Льва Иванова—создателя неумирающих картин «Лебединого озера» и «Щелкунчика». Короче—балет готовится к победам подлинно русской хореографии во всем мире—победам, которые десятилетием позже сделают его гордостью русского искусства.

Развернутой картины этих событий в воспоминаниях А.В.Ширяева нет. А.В.Ширяев не историк, не мемуарист, не теоретик, занимающийся обобщениями и выводами. Он—непритязательный и трудолюбивый современник, для которого горизонты скрыты строительными лесами. Его воспоминания—воспоминания человека, который, быть может, не сознает, быть может, из скромности умалчивает о значении своих больших дел.

Оглядываясь назад, спустя полвека, мы можем по заслугам оценить и понять значение, казалось бы, мелких фактов, сообщаемых А.В.Ширяевым. Из его спокойного повествования мы узнаем многое. Мы знакомимся с методологией творчества М.И.Петипа, мы оказываемся у истоков формирования русской танцевальной культуры, обогащенной деятельностью Энрико Чекетти и итальянских балерин, мы присутствуем при первых попытках изучения танцевального фольклора.

Мы видим наглядно, как «бразды правления» балетом переходят навсегда от последних иностранцев к русским мастерам-исполнителям, постановщикам, композиторам. Ширяеву посчастливилось не только перешагнуть рубеж нового столетия, но и стать свидетелем окончания полуторавекового процесса превращения балета в России—в русский балет.

Воспоминания А.В.Ширяева наглядно показывают, что достигнуто за истекшее пятидесятилетие и как много еще остается сделать. В этом заслуга объективных и «бесстрастных» воспоминаний. Они «невыгодны» для автора—его собственная личность все время в тени. Это не случайно. Служить родному делу, помогать другим—таковы задачи, поставленные им перед собой.

Нужно вспомнить старинные забытые спектакли,—Ширяев, пользуясь исключительной памятью, вспоминает и возобновляет их. Нужно расширить набор характерных танцев в балетах Петипа,—Ширяев объединяется с другим энтузиастом, А.Бекефи, странствует по свету, работает над развитием техники и обогащает характерный танец. Нужно помочь преемникам легко, быстро овладеть характерным танцем, который в загоне,—Ширяев начинает многолетние опыты создания системы специальной тренировки—характерный экзерсис. Уверенный в том, что развитие характерного танца нужно искусству, он долго и почти бесплодно стучится в двери дирекции императорских театров, требуя помощи в осуществлении своего проекта.

И это не порыв, свойственный молодости, не плод «минутного настроения». Это непреложный закон славной жизни А.В.Ширяева, отданной строительству, созиданию.

Александр Викторович Ширяев—ветеран балетной сцены. Слово «ветеран» вызывает обычно представление о дряхлом старце, вследствие немощи давным-давно ушедшем с трудового поста, доживающем свой век в домашних воспоминаниях, умершем задолго до физической смерти. Жизнь и деятельность А.В.Ширяева находятся в непримиримой вражде с такими представлениями. Да, он ветеран—соратник гениального М.Петипа, современник Чайковского, Глазунова, Направника. И в то же время Ширяев—наш согражданин, наш современник, активный участник наших трудовых дней. Его помнят с приязнью немногие оставшиеся в живых свидетели и товарищи юности, любят и долго будут хранить в памяти заветы Ширяева дети и подростки, родившиеся много позже даты Великого Октября. Это большая заслуга Ширяева, сумевшего быть неутомимым в труде до последнего вздоха. Ширяев первым после Октября приходит на помощь молодому ленинградскому балету, расшатанному гражданской войной, интервенцией, голодом, холодом, предательским бегством за границу некоторых ведущих актеров. Не взирая на свой возраст, он трудится, не покладая рук,—восстанавливает старые спектакли, помогает советами и учит изо дня в день. Через класс А.В.Ширяева проходят едва ли не все, кто сегодня возглавляет ленинградский балет, начиная со сталинских лауреатов.

Последние годы его жизни отданы трудному делу хореографического воспитания детей туркменов, башкиров, казахов, киргизов. Именно воспитания, ибо он не только преподавал, но и воспитывал их. Учить—значило для него всегда священнодействовать, отдавать пытливой молодежи все, что накоплено в жизни, все, что может воспитывать,—от чтения книг до забав и игр с детьми. Для Ширяева педагогика была важнейшей формой жизнедеятельности, и потому Ширяев по справедливости должен быть назван лучшим советским педагогом Ленинградского хореографического училища.

23 апреля Александра Викторовича Ширяева не стало, и наше введение к его воспоминаниям по необходимости приобрело характер некролога.

Смерть оборвала его деятельность накануне блистательного итога—первого выпуска «детей Ширяева»—артистов национальных республик.

Особенность, а может быть, и заслуга А.И.Ширяева в том, что на протяжении длительной жизни он не знал ни одного итога. Кончалось одно дело и без перерыва начиналось другое. Жизнь действенная не знает итогов, она движется, развивается, переходит от одного завоеванного рубежа к другому. Ширяев жил творчески. Он никогда не успокаивался на достигнутом, всегда был полон сомнений, и потому даже старость его была великолепной беспокойной старостью человека, для которого перестать действовать—означает перестать жить. Вот почему Ширяев, как будто не доживший до очередного итога, переживет его надолго в своих делах.

Поколения артистов национальных республик будут делиться своим опытом, с гордостью называя себя учениками Ширяева. Его уроки и советы, его постановки будут еще не раз служить развитию родного искусства. Его первые опыты педагогики характерного танца, разработанные преемниками в книге «Основы характерного танца», прочно вошли в систему формирования советского характерного актера.

И маленькая книжка воспоминаний Ширяева для прочтения теми, кто ищет в прошлом уроков для будущего, несомненно, сделает большое дело.

Ю. Слонимский

М.Франгопуло

Александр Викторович ШИРЯЕВ

Александр Викторович Ширяев—старейший артист ленинградского балета. Окончив Театральное училище в 1885 году, он всю свою полувековую жизнь артиста и педагога целиком и безраздельно посвятил ленинградскому балетному театру и школе, воспитавшей его.

Внук балетного композитора Цезаря Пуни и сын артистки балета Мариинского театра Е.К.Ширяевой, Александр Викторович с детства был связан с хореографическим театром, и эта связь была нерушимой в течение всей его долгой артистической деятельности.

Жизнь в школе протекала в трудах: днем—занятия общеобразовательными предметами, уроки танцев, репетиции, а вечером—выступления на сценах Большого и Александринского театров.

Маленькому Ширяеву жилось нелегко... Заработок его матери был настолько ничтожен, что подросток всеми силами стремился как можно скорее окончить школу, чтобы встать на ноги, помочь матери и избавить ее и себя от нужды.

После окончания Театрального училища А.В.Ширяев вступил в состав труппы Мариинского театра. Превосходная зрительная память, природная музыкальность и большой интерес ко всему происходящему в театре помогли молодому артисту быстро выдвинуться. Однажды, на одной из репетиций давно не шедшего балета «Роксана», Петипа многое не мог припомнить из своей старой постановки. Но стоило зазвучать музыке, как Ширяев, мальчиком танцевавший в этом балете «черногорский марш», не только вспомнил все танцы, но и показал их восхищенному Петипа. Этого балетмейстер не ожидал от молодого, начинающего артиста. «Месье и медам, давай поблагодарим Ширай»,—предложил Петипа труппе. В дальнейшем А.В.Ширяеву нередко приходилось, пользуясь своей блестящей памятью, репетировать, восстанавливать и доделывать балеты Петипа: «Времена года», «Испытание Дамиса», «Арлекинаду» и др.

В девяностых годах прошлого столетия А.В.Ширяев перешел на характерное амплуа—удел не из блестящих в то время; характерные танцы в старых балетах помещались либо в дивертисменте, заканчивающем балет, либо в тот момент, когда классическим танцовщикам нужен был отдых. Зритель рассеянно смотрел на них, оживляясь лишь при появлении своих любимых артистов. Правда, А.В.Ширяев вскоре завоевал симпатии зрителя, но легко достигнутый успех не удовлетворял его; он неустанно продолжал искать новые средства обогащения и расширения сферы характерного танца.

В конце 80-х годов А.В.Ширяев встретил танцовщика, который явился для молодого артиста сценическим образцом и единомышленником,—Альфреда Бекефи. Пользовавшийся в России редким для характерного танцовщика успехом у публики, особенно в разнообразных танцах своей родины—венгерских и венгеро-цыганских плясках,—Бекефи обладал большой техникой, огромной силой и темпераментом.

Под впечатлением танцев Бекефи и, несомненно, при его сочувственном отношении к молодому артисту А.В.Ширяев принялся за перестройку характерного танца. И прежде всего он обратился к началу начал—школе.

А.В.Ширяев серьезно задумался над созданием специального характерного экзерсиса и заложил основу первого характерного класса в России. Заметивший успехи артистов, посещавших класс Ширяева, М.И.Петипа благосклонно отнесся к новшествам молодого артиста, и в 1891 году при Театральной школе под руководством А.В.Ширяева был впервые открыт характерный класс.

Создавая свой экзерсис, Ширяев пользовался средствами классического танца. Свой урок Ширяев начинал упражнениями у палки (станка). Первым движением было plie в первой позиции, сначала медленное, затем быстрое. Вторым—battements tendus с пристукиванием каблука другой ноги. За этим следовало упражнение для корпуса с наклоном (падением) его на одну ногу, тогда как другая нога была поджата—для матросского танца, и так называемый «венгерский батман»—для чардашей и других танцев.

В середине экзерсиса Ширяев вводил синкопические выстукивания для русской пляски, с переводом корпуса вперед и назад, раздвигание пяток в стороны и внутрь для матлота и другие упражнения. Экзерсис у палки заканчивался отрывками русских, испанских, венгерских танцев. Далее Ширяев ставил учеников на середину класса и снова повторял некоторые комбинации, проделывавшиеся ранее у палки. Главное, чему учил Ширяев на середине класса, были не только фрагменты танца, но и целые композиционные куски. Таким образом ученик в классе знакомился с характером той или иной пляски и, придя к балетмейстеру, был способен выполнить любую композицию. А.В.Ширяев не только укреплял техническую сторону экзерсисов,—он развил и расширил танцевальные приемы, владение колоритом и характером той или иной постановки.

Занимаясь в классе со своими учениками, А.В.Ширяев и сам сделал большие успехи. Шут из «Млады», буффон из «Щелкунчика» и, наконец, «матросский танец», в котором ноги танцовщика сплетались и расплетались при полном покое верхней части корпуса,—все это осталось не только в памяти его современников, но и вошло в историю развития характерного танца в России.

А.В.Ширяев был одним из первых учителей характерного танца, одним из плеяды русских артистов, положивших начало мировой славе русского балета. Вместе с П.А.Гердтом, Н.Г.Легатом, Л.И.Ивановым, А.А.Горским он начал создавать русскую школу танца, которая впоследствии воспитала Анну Павлову, М.М.Фокина, Вацлава Нижинского и всех мастеров советского балета.

Насколько велика заслуга А.В.Ширяева в деле развития методики и техники характерного танца, можно судить по тому факту, что до сих пор все артисты, педагоги и балетмейстеры советского балета пользуются методами А.В.Ширяева. Они развиты его последователями А.М.Монаховым, А.В.Лопуховым и другими и изложены А.В.Ширяевым в содружестве с А.И.Бочаровым и А.В.Лопуховым в учебнике «Основы характерного танца» (изданном в 1938 году).

Как далек этот труд от первых шагов характерного экзерсиса,—ясно каждому, следящему за эволюцией танца.

Только в наши дни характерный танец получил свое самостоятельное значение, перестав быть лишь украшением дивертисментов в операх и балетах. Сейчас средствами характерного танца, обогащенного технически и обновленного фольклором, раскрывается образ в балетном спектакле. В «Ледяном доме» и «Тарасе Бульбе» Ф.В.Лопухова, в «Пламени Парижа» и «Партизанских днях» В.И.Вайнонена, в «Андалузской свадьбе» Н.А.Анисимовой, наконец, в «Сердце гор» и «Лауренсии» В.М.Чабукиани характерный танец занял свое место рядом с классикой. И в этом большую роль сыграл ценный труд А.В.Ширяева.

Возвращаясь к артистической деятельности А.В.Ширяева, необходимо указать, что танцевальная сторона всегда превалировала в его творчестве над игровой. Незамысловатая, подчас наивная пантомима того времени меньше привлекала артиста, чем безграничные возможности танца. Среди целого ряда удачно сыгранных им ролей—Квазимодо, Марцелина, фея Карабосс, Иванушка и др.—шедевром все же остается виртуозное исполнение «матлота»—как соло, так и вместе с А.Ф.Бекефи и О.О.Преображенской.

Но А.В.Ширяев никогда не был только танцовщиком и артистом. Его творческую беспокойную натуру не удовлетворила бы одна раз и навсегда предопределенная сфера деятельности. Время, в которое жил А.В.Ширяев,—рубеж двадцатого столетия—было знаменательным в истории русского балета. Творчество Чайковского, Глазунова, Аренского, хореографические композиции Льва Иванова, педагогическая практика русских артистов, пытавшихся создать основы русской танцевальной школы на основе французской и итальянской, появление русских танцовщиц и танцовщиков—М.Кшесинской, О.Преображенской, Анны Павловой, М.Фокина и других—были первыми симптомами рождения русского балета, который двумя десятилетиями позднее завоевал себе мировую славу.

Это было время роста общественно-художественных интересов и деятельности русских мастеров танца. В.Степанов создает оригинальную систему записи танца, Тимофей Стуколкин публикует мемуары в журнале «Артист», его однофамилец В.Стуколкин хлопочет об организации ссудной кассы для нуждающихся товарищей, Лев Иванов в своем дневнике робко делится своим опытом с молодым поколением артистов. В балетной школе выдвигается вопрос о необходимости повысить общую культуру будущих артистов.

Среди энтузиастов этого поколения и А.В.Ширяев. Как и они, А.В.Ширяев не удовлетворен окружающей обстановкой, как и они, он полон планов и предложений. Летом он путешествует по Европе и России, изучая народные танцы. Он тратит много времени на лепку танцующих кукол, пропагандируя кукольный балетный театр. Он приобретает один из первых киносъемочных аппаратов и долго стучится в двери дирекции, предлагая почти безвозмездно (от дирекции требуется лишь расход на пленку) фотографировать танцы выдающихся русских исполнителей. Дирекция отвечает отказом этому «назойливому чудаку», и А.В.Ширяев продолжает работать подле М.И.Петипа как его помощник, исполняя самую неблагодарную работу—репетирование старых балетов.

Когда новый директор императорских театров отстраняет А.В.Ширяева от работы, балетная труппа, как один человек, становится на его защиту. На первом же собрании труппы в 1905 году среди целого ряда предъявленных к дирекции требований труппа настаивает на возвращении А.В.Ширяева на службу в императорские театры. Однако наступившая после 1905 года реакция надолго закрывает для А.В.Ширяева двери Мариинского театра.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новые и широкие возможности перед А.В.Ширяевым. Несмотря на свой возраст (свыше 50 лет), он с прежним пылом берется за работу. Балетная труппа Мариинского театра, в которой вырос А.В.Ширяев, нуждается в его помощи. Группа ведущих артистов, в том числе и главный репетитор, эмигрировала за границу. Перед А.В.Ширяевым почетная задача: восстановить и передать новым поколениям шедевры прошлого—балеты старого репертуара. Облик зрителя Мариинского театра резко изменился: на смену разряженным женщинам в бриллиантах и мужчинам во фраках в театр пришли люди в серых солдатских шинелях и валенках. Зрители смотрят спектакль, не раздеваясь—в театре не топлено и холодно. Широкой волной влился новый зритель в замкнутый придворный театр, стараясь понять, оценить то, что так долго было ему недоступно.

В эти годы формировались и расцветали дарования советских балерин Е.П.Гердт, Э.И.Вилль, Е.М.Люком, Г.И.Большаковой, Е.В.Лопуховой, артистов Б.В.Шаврова, А.В.Лопухова, А.А.Орлова и многих других. В эти годы, не покладая рук, работал уже маститый, но неизменно преданный своему искусству А.В.Ширяев. Так подошел он к своему 35-летнему юбилею—в 1921 году на сцене Мариинского театра состоялся спектакль, посвященный этой знаменательной дате как в жизни А.В.Ширяева, так и в жизни русского балета. В этот день советское правительство наградило А.В.Ширяева почетным званием заслуженного артиста республики.

В этом же году Александр Викторович окончательно покидает сцену и посвящает себя целиком педагогической и постановочной работе в Театральном училище. Помимо возобновленных для школы балетов «Наяда и рыбак», «Тщетная предосторожность», «Волшебная флейта», «Привал кавалерии», «Пахита» и т.д., А.В.Ширяев поставил несколько самостоятельных небольших балетов: «Лесная сказка», «Маленькая Италия», «Маленькая Испания», «Грот сатира» и целый ряд отдельных номеров—тарантелл, чардашей, плясок русских, украинских, тирольских и т.д. Совершенствуя из года в год созданный им в конце XIX века характерный класс, А.В.Ширяев непрестанно обогащает его фольклорными чертами народных танцев.

Перелистывая страницы истории балета, мы видим, какая мрачная и скорбная старость была уделом большинства крупных мастеров. Основоположника русского классического балета К.Дидло директор императорских театров вынудил уйти из театра, которому тот отдал все свои силы и весь свой талант. Униженный, отстраненный от работы дирекцией императорских театров, угасал гений М.Петипа, отдавшего русскому искусству пятьдесят шесть лет напряженного и вдохновенного труда.

Одиночество, нужда, забвение—таков в старости печальный удел почти всех мастеров русского искусства прошлого, переживших своих сверстников и современников.

Иное у нас. В Советском Союзе полувековой труд А.В.Ширяева нашел высокую оценку правительства: заслуженный артист А.В.Ширяев награжден орденом Трудового Красного знамени.

«Я не чувствую своих семидесяти трех лет, — говорил он незадолго до кончины.—Я сейчас не одинок—у меня большая любимая семья».

Да, у Ширяева большая семья! Свыше пятисот учащихся Ленинградского хореографического училища, артисты балета Ленинграда, Москвы, периферии—его бывшие ученики—вот семья, которой по праву гордился замечательный художник русской хореографии Александр Викторович Ширяев.