Александр Дранков, пионер отечественного кинопроизводства, с чьим именем связан первый в России игровой фильм «Стенька Разин» («Понизовая вольница»), премьера которого состоялась 15 октября 1908 года, а также уникальные кадры, запечатлевшие Льва Толстого в Ясной Поляне, всегда привлекал исследователей российского кино. Но сведений об этом, изумлявшем энергией, кинопредпринимателе-первопроходчике сохранилось не так много, и практически все они относятся к начальному периоду его деятельности в кино. Поэтому ценны даже такие сведения, как амбициозные объявления (вроде того, в котором еще осенью 1907 года Дранков оповестил читателей журнала «Сине-фоно» об открытии «первого в России синематографического ателье», занимающегося «выделкой лент для синематографов» при театре «Модерн» Вениамина Казанского), или воспоминания актеров, снимавшихся в «Понизовой вольнице», а годом раньше — в «Сценах из боярской жизни» по «Борису Годунову» (см., например, воспоминания актера Н. И. Орлова в «Киноведческих записках», № 42)…

Абрам Иосифович Дранков (в 1913 году он крестился именем Александр) родился 18 января 1886 года в многодетной еврейской семье (его брат Лев долгое время работал оператором на ленинградской фабрике «Совкино», где им были сняты ленты «Ванька—юный пионер» и «Скарлатина», а также коротенький мультфильм «Обиженные буквы»). Детство Дранкова прошло в Севастополе. Девичья фамилия матери — Штольшиффер (Sophia Stolsiffer). Жену, с которой Дранков развелся, звали Ниной.

Его племянник, профессор Санкт-Петербургского университета культуры и искусств (бывший Ленинградский государственный институт культуры имени Н. К. Крупской), доктор психологических наук Владимир Львович Дранков (1918-1999), незадолго до своей смерти рассказывал автору этих строк, что А. Дранков долго оставался холостяком и женился лишь в Америке. Владимир Львович помнил американскую фотографию — жизнерадостный дядя восседает в двухколесной коляске из плетеных прутьев, запряженной козлом. В этом был весь Дранков, человек-метеор, мастер эпатажа и гедонист.

По воспоминаниям современников, Дранков был, что называется, бонвиван — любил женщин, светскую жизнь, блеск и эффект. Обожал певчих птиц. Не случайно эмблемой своего киноателье (первого в России!) он сделал двух павлинов, словно готовых поцеловаться.

Современники оставили не очень привлекательные портреты Колумба российского кинопроизводства: «маленький, толстый, толстогубый, с ярко-рыжими волосами, всегда потный, спешащий, жестикулирующий», или «развязный и нахальный, черт знает что»... Яркие костюмы и перстни с фальшивыми бриллиантами также не добавляли Дранкову респектабельности. Однако именно этот «африканский» темперамент позволил Дранкову раньше других осознать перспективы (в том числе и коммерческие) нового искусства.

Сведения о судьбе Александра Дранкова после Октябрьской революции скудны. В 1918 году он оказывается в Киеве, два года спустя из Крыма попадает в Константинополь, а затем — в Америку. (Пореволюционная одиссея Дранкова подробно описана Рашитом Янгировым — см.: Я н г и р о в Р. Одиссея рыжего «арапа», или Опыт жизнеописания Александра Дранкова. — «Искусство кино», 1995, № 1). После неудачной попытки утвердиться в Голливуде Дранков открыл кафе в городке Венис, в Калифорнии (сейчас это район Лос-Анджелеса). Спустя некоторое время он поселился в Сан-Франциско, где его следы теряются. Последнее упоминание о нем датировано 1945 годом.

...Недалеко от Сан-Франциско располагается городок Колма, большую часть которого занимают кладбища (некоторые даже шутят, что в Колме мертвого населения больше, чем живого). По соседству с итальянским некрополем расположено кладбище «Этернал Хоум» («Вечное пристанище»), куда в марте 1999 года меня привели поиски могилы Дранкова. Об этом я рассказал в заметке «Найдена могила первого русского кинематографиста» («Коммерсант», 1999, 6 мая, № 76, с. 9). (Огромную помощь в этих поисках мне оказала аспирантка Университета Калифорнии в Беркли г-жа Сильвия Свифт, за что я приношу ей бесконечную благодарность.)

Адрес кладбища «Eternal Home»: 1051 El Camino Real, Colma, CA. В толстенном кладбищенском гроссбухе нахожу нужную запись. Вместе с известным художником Юрием Шиллером и его подругой Светланой идем по дорожке среди аккуратных надгробий. Вот и участок 35, ряд А, место 29. Слева — могила некоей Лидии Блюменфельд, справа — Эли Геффона. Между ними — небольшой островок зеленой травы, этакая палестинка. Здесь и лежит Дранков. Ни плиты, ни надгробного камня.

Последние дни Дранкова удалось реконструировать по документам архива похоронного бюро «Синай» (Шевра Кадиша), расположенного на углу улиц Дивизадеро и Гири в Сан-Франциско. Милейшая Кэтрин Катц показала малую часовню, где прощались с Дранковым. Траурный зал, свет в который проникает сквозь высокие витражные окна, украшенные изображением звезды Давида. На стене — гобелен с парящими птицами в духе Шагала и строфой из Талмуда «Суждение меняет прошлое». Рядом — напольный семисвечник-менора. Отсюда после обряда техара (омовения) по иудейскому религиозному обычаю тело покойного увезли на кладбище в Колму.

В справочниках Сан-Франциско конца сороковых годов нашелся адрес Дранкова и его фирмы. Дранков жил на Эш-стрит (Ash-St.), 368 недалеко от здания Оперы и Сити-холла. Сейчас на этом участке возвышаются здания Коллегии адвокатов штата Калифорния и стоянка автомобилей Саармана. Отсюда, с Эш-стрит, Дранков ходил в офис своей компании «Фото-тон сервис» (Photo-Tone Service), который находился в комнате 404 на четвертом этаже дома № 1179 по Маркет-стрит (Market-St.), напротив знаменитого театра «Орфеум», угол 8-й улицы. Сегодня на этом и прилегающем участках выстроен многоквартирный комплекс «Тринити-Плаза». (Американский историк кино Джей Лейда вспоминал, что у Дранкова была лаборатория, где выполнялись заказы на печатание снимков.)

В последние годы своей жизни Дранков страдал гипертонией. Однажды у него случился сердечный приступ. Скорая помощь доставила его в больницу Сан-Франциско (сегодня — Общая больница Сан-Франциско) на углу 22-й стрит и авеню Потреро в районе Мишн (Mission), где он и скончался 3 января 1949 года в 19.35 в возрасте 62 лет 11 месяцев и 19 дней. Смерть от инфаркта миокарда констатировал врач больницы Сан-Франциско Бертон Э. Адамс (Burton E. Adams) (регистрационный номер 190, файл штата № 49-6045). Вскрытие не проводилось.

Прощание с покойным, как уже упоминалось, состоялось в траурном зале похоронного бюро «Синай». Из квитанции № 7277 следует, что после обряда омовения, совершенного господами Брайтом, Ганом и Вэксменом, рабби Брайт (за ним был послан лимузин) прочитал кадиш. На церемонии прощания присутствовал некий Генри Аорте (Henry Aorte) — друг? коллега? Судя по всему, он был единственным, кто проводил Дранкова в последний путь.

Счет за ритуальные услуги составил 413 долларов 64 цента (на личном счету усопшего оказалось лишь 380 долларов), куда вошли:

стоимость стального гроба № 518 — 209 долларов,

хранение в холодильнике — 15 долларов,

участок на кладбище — 140 долларов,

саван № 3 — 25 долларов,

городской налог — 3 доллара,

налог на продажу — 3 доллара 14 центов,

религиозная служба — 15 долларов и т.д.

Похоронили Александра Осиповича Дранкова в воскресенье 9 января 1949 года в 3 часа пополудни.

Так закончился земной путь пионера российского кино.

Автору этих строк удалось установить временную табличку на могиле Дранкова.