Артисты в анимации—дело третье, они так и остались как бы немного в стороне. Будни того же «Союзмультфильма» в его лучшие годы—это постоянное общение сценаристов с режиссерами и редакторами, режиссеров с художниками и операторами, художников—с аниматорами и т.д. Артисты здесь были в роли гастролеров: заехали, «выступили», немного побалагурили и исчезли. До сороковых годов актеров в титрах анимационных фильмов не писали, да и впоследствии далеко не всегда удостаивали такой чести. Сегодня историкам жанра, просматривающим старые пленки, требуются большие усилия уловить в том или ином голосе знакомые интонации и угадать его обладателя. И если узнать Мартинсона или Гарина просто, то с другими актерами, а особенно актрисами, дело обстоит значительно сложнее. Но кто сегодня будет оспаривать вклад Евгения Леонова в успех «Винни-Пуха», Василия Ливанова—в успех «Малыша и Карлсона», а Олега Табакова—в трилогию о Простоквашино? Кто усомнится, что в народ ушли многие фразочки именно с подачи Рины Зеленой («Во-первых, мороженого! Вовторых, конфет!..»), Георгия Вицина («Четыре сыночка и лапочка дочка…»), Анатолия Папанова («Ну, заяц, погоди!»), Зинаиды Нарышкиной («Без-возд-мезд-до, то есть—даром!»), Юрия Волынцева («Мужичок, пошто животину тираните?»), Геннадия Хазанова («Прилетаю я как-то на Таити…»)? Правильно выбрать исполнителей главных ролей—это и в анимации половина успеха.

 

И друзей талантливых: Ролана Быкова, Мишу Козакова, Севу Ларионова, Надю Румянцеву, Васю Ливанова. А так как, помимо всего прочего, они обладали «дурными» голосами—нестандартными, незаезженными—то фильмам это шло только на пользу.

 

Ивану Уфимцеву повезло на друзей, как в свое время посчастливилось сестрам Брумберг познакомиться и подружиться с Михаилом Яншиным. Один из великих «стариков МХАТа» тогда еще не был стариком и вел довольно активный образ жизни. Разрываясь между двумя театрами—Художественным и имени Станиславского, он увлекся искусством мультипликации и принес «Союзмультфильму» немало пользы и в творческом, и в человеческом плане.

 

 

История сохранила удивительный документ. В конце 1930-х годов прошлого века, когда в кинематографе уже вовсю хозяйствовал звук, на «Союзмультфильм» было спущено распоряжение: каких актеров необходимо задействовать в мультипликации в первую очередь. Естественно, были указаны фамилии мастеров «больших и малых академических театров». Не знаю, противились или нет такому повелению художники, но кто ж откажется работать с великими артистами! В тон-ателье студии побывали Василий Качалов, Борис Ливанов, Лев Свердлин, Михаил Жаров, Мария Бабанова, Фаина Шевченко, Осип Абдулов, Борис Толмазов, Фаина Раневская, Елена Тяпкина, Борис Андреев.

Однако далеко не все прижились на «Союзмультфильме». Кто-то посчитал этот жанр мелковатым для себя, а иные попросту не справились. Ведь для того, чтобы стать в мультипликации «своим», мало быть талантливым артистом. Нужно быть характерным артистом, озорным артистом, артистом-выдумщиком, обладающим творческой фантазией и детской непосредственностью.

Видимо, поэтому ранний «Союзмультфильм» постепенно начал формировать свой «внештатный штат» мастеров озвучания, в который вошли преимущественно комедийные актеры: Владимир Лепко, Федор Курихин, Владимир Володин, Ростислав Плятт, Сергей Мартинсон, Татьяна Пельтцер, Алексей Грибов, Татьяна Барышева, Андрей Тутышкин, Борис Чирков, Михаил Яншин, Анастасия Зуева, Алексей Консовский, Валентина Сперантова, Георгий Вицин, Ирина Гошева, Мария Миронова, Григорий Шпигель, Владимир Готовцев, Вера Орлова, Георгий Милляр, Владимир Грибков.

В конце 1940-х на «Союзмультфильме» началось новое поветрие—увлечение натурализмом. В технологии так называемого «эклера» актеры заняли едва ли не главенствующее место. Записывали уже не только их голоса, но и актерскую игру. Эти съемки облегчали работу аниматорам—они покадрово переводили отснятый материал на бумагу, а потом изучали и слегка подправляли

движения. Зато «эклер» добавил головной боли художникам.

 

 

 

От «эклера» отказались довольно быстро. Он противоречил самому искусству анимации, искажал его предназначение, его прелесть и неповторимость.

Но такие шедевры 1950-х, как «Золотая антилопа», «Снежная королева», «Кошкин дом», «В яранге горит огонь», «Двенадцать месяцев», «Ореховый прутик», «Лесные путешественники», «Приключения Буратино», «Заколдованный мальчик» показали высочайший пример актерского служения этому удивительно светлому жанру. Эти фильмы любимы и сегодня, спустя полвека. А тогда советская мультипликация переживала кульминационный период своего существования. «Союзмультфильм» притягивал не только лучших актеров, но и драматургов, композиторов, художников. В свою очередь, и студия приглашала лучших из лучших и выискивала новых и талантливых.

Бесспорным козырем «Союзмультфильма» стал Эраст Гарин. Ученик Всеволода Мейерхольда, он был не только ярким актером, но и режиссером, ставил спектакли, снимал фильмы. Он в совершенстве знал тонкости закадровой работы, потому что его жена Хеся Локшина работала режиссером дубляжа. Начиная с легендарного «Феди Зайцева», с которого ведется отсчет послевоенного расцвета «Союзмультфильма», Гарин создал такие запоминающиеся образы, как Мандарин («Братья Лю»), гусь Мартин («Заколдованный мальчик»), Профессор («Двенадцать месяцев»), Рак («Дюймовочка»), Ослик Иа («ВинниПух и день забот»), озвучил фильмы «Палка-выручалка», «Дракон», «Лягушонок ищет папу», «Почта», «Храбрый портняжка», «В мире басен». Вспоминают, что он всегда внимательно изучал внешний образ своего героя, выдерживал длинную паузу и шел курить. С сигаретой в зубах рассказывал анекдоты, байки, интересовался жизнью и заботами союзмультфильмовцев, а потом входил в тон-студию и мгновенно перевоплощался. «Замечательно, великолепно!»— кричали режиссер и звукооператор. Но Гарин требовал записать второй дубль и выдавал совершенно иной характер. «Потрясающе!»—восхищались все вокруг. Но актер не унимался, и вскоре перед сраженным режиссером вставала труднейшая задача—выбрать из этого богатства что-то одно. Говорят, Эраст Павлович боготворил драматурга Николая Эрдмана и старался походить на него во всем. Отсюда и его манера слегка заикаться и растягивать слова.

Особенной любовью пользовался на «Союзмультфильме» Алексей Грибов. Да и как его можно было не любить? Море обаяния, самоиронии, гротеска. Его обожали не только зрители и ученики, но и абсолютно все партнеры. Своим голосом особых кульбитов актер не выдавал, говорил-то, в принципе, одинаково, но как характерно! Как виртуозно выдавал сущность и настроения своих героев тонкими интонациями. Обаяние Грибова передавалось даже отрицательным персонажам, таким, как цари-самодуры в «Сказке о Золотом петушке» и «Коньке-Горбунке». Как блистательна сцена «обольщения» Шемаханской царицы, когда Додон заунывно затягивает: «Век тебя любить я буду, никогда не поза… буду…» Когда большие актеры готовы лишний раз подурачиться, выигрывают все. И, в первую очередь, зрители.

 

 

 

 

Мария Виноградова была талисманом «Союзмультфильма» на протяжении многих лет. Это была не просто травести, озвучившая десятки котят, щенят, барсучат, зайчат, бельчат, мальчиков и девочек. Среди ее героев: знаменитый Дядя Федор, знаменитый Незнайка, знаменитый Баранкин, знаменитый Иван—хозяин Конька-Горбунка, знаменитый Маугли, наконец, легендарный Ежик в тумане. В «Марии, Мирабелле» русским актерам пришлось не просто озвучивать своих героев, но и одновременно дублировать румынских, уже записанных.

Это была нелегкая задача. Но Муся Виноградова—непревзойденный мастер дубляжа, голосом которой заговорили Одри Хепберн, Элизабет Тейлор, Биби Андерсон, Ева Рутткаи, Софико Чиаурели—справилась с задачей блестяще.

Когда она записывала песенку лягушонка Кваки, композитор Дога стоял в тонстудии с раскрытым от удивления ртом. Виноградова так же виртуозно играла старух, гениально озвучила Маменьку в «Волшебном кольце». Помните? «Ваня, я таперича благородна мадама в модном туалете…» Мария Сергеевна была необыкновенно добрым и скромным человеком. В последние годы, когда на студии появились совершенно чужие, посторонние люди, талисман «Союзмультфильма» входил в двери с опаской, бочком-бочком—могли обидеть. А актриса это очень тяжело переживала…

До Виноградовой первой травести и в анимации, и в театре была Валентина Сперантова. Ивана в первой экранизации «Конька-Горбунка» озвучила именно она. А потом ее голосом заговорили главные герои таких эпохальных фильмов, как «Федя Зайцев», «Золотая антилопа», «Заколдованный мальчик», «Петя и Красная Шапочка», «Сказка о Мальчише-Кибальчише», «Тайна далекого острова», «Самый, самый, самый, самый». Актриса настолько срослась со своим амплуа, что с трудом перешла на возрастные роли. На одной из репетиций в Центральном детском театре, которому она прослужила всю жизнь, режиссер воскликнул: «Валентина Александровна, вы не мальчик! Вы бабушка!» В анимации она так и не стала бабушкой. А эта уникальная актриса озвучивала и бабушек, и мальчиков, и волшебниц, и животных, и даже игрушечных персонажей. Ее голос, как бы ни менялся, всегда оставался узнаваемым. И зрители улыбались. Обязательно. Потому что это была Рина Зеленая. Все, к чему бы ни прикасалась эта удивительная женщина, начинало жить и дышать по-своему, наполнялось неожиданными красками и становилось ярко индивидуальным. Рина Васильевна оставила свой след и на эстраде, и в кино, и в литературе, и на радио. И конечно, природная «риназеленовская» эксцентрика не могла быть невостребованной в мультипликации. Ее голос придал очаровательный шарм фильмам «Кто сказал мяу?», «Лягушонок ищет папу», «Вовка в Тридевятом царстве», «Слоненок», «Кентервильское привидение», «Синяя птица», «Лошарик», «Алиса в стране чудес», «Тайна третьей планеты», «Миссис Уксус и мистер Уксус». Она всегда становилась соавтором своих ролей. Даже будучи уже глубоко пожилой и почти совсем ослепшей, актриса приходила на студию с тетрадкой, в которую огромными буквами был переписан текст. Причем, не просто переписан, а переправлен «с шаблонного на нормальный». Неординарность мышления, своеобразная манера говорить создавали впечатление, будто Рина Зеленая играла и в жизни.

На самом деле эти качества были для нее естественными. Иносказательность и парадоксальность ее речи органично совпадали с внутренним миром Рины Васильевны. Она прожила почти девяносто лет и никогда не оставалась без работы. В актерской среде это скорее исключение. И еще удивительнее, что Рине Зеленой нашлось бы место и в сегодняшнем искусстве: она обязательно придумала бы что-нибудь острое и неординарное для современной эстрады, украсила бы любую телепередачу, оживила эпизод в кино, выступила бы в драматической роли на сцене и даже с успехом могла бы сыграть в мюзикле—это ее конек, ее любимый жанр. Зеленую раздражала старость. «Бог покарал меня долголетием»,—часто повторяла актриса. Но чувство юмора ей не изменяло.

Однажды, прогуливаясь по внутреннему дворику Дома ветеранов кино, Рина Васильевна оступилась и упала в кусты рядом с дорожкой. Встать самостоятельно не смогла и стала дожидаться, когда кто-нибудь пройдет мимо. А потом провозгласила: «Обратите внимание! Здесь лежит Рина Зеленая! Она упала!»

Еще один неповторимый актер—Георгий Вицин. Чемпион озвучания. Он появился на «Союзмультфильме» будучи совсем молодым и неизвестным актером. И если в игровом кино Вицин создал образ-маску, с которой не расставался до конца карьеры, то в анимации он был многолик и разнообразен.

Среди его многочисленных ролей и сентиментальный папаша-заяц («Мешок яблок»), и деревянный солдат Розенблом («Заколдованный мальчик»), и недотепа-склеротик Снеговик («Снеговик-почтовик»), и интеллигентный философгепард (сериал «КОАПП»), и пьяненький дебошир-воробей («Непьющий воробей»), и старый хранитель сокровищ («Наследство волшебника Бахрама»), и мерзкая Ведьма («Ореховый прутик»), и юный непоседа-домовенок («Приключения домовенка»). Это только мизерный перечень таких непохожих и любимых характеров.

 

 

В советской анимации работала целая плеяда талантливейших актеров, почти совсем незнакомых зрителям внешне, но узнаваемых по голосу. Среди них Юлия Юльская, Вера Бендина, Александра Панова, Татьяна Струкова, Галина Новожилова, блистательная Шапокляк—Ирина Мазинг, бессменный Дед Мороз—Леонид Пирогов, гротескный сорняк из «Чудесницы»—Серафим Аникеев, басовитая матрешка из «Феди Зайцева»—Лидия Королева, обаятельный Умка—Маргарита Корабельникова, уникальный звукоимитатор, озвучивший киношного Белого Бима с черным ухом, а в анимации говоривший за всех ежиков и медвежат—Юрий Хржановский. Кстати, он же озвучил и мать-кобру в «Маугли»—незабываемый персонаж! А неповторимый, скрипучий голос Анатолия Кубацкого до сих пор ассоциируется у нескольких поколений исключительно со сказкой. Он снялся почти во всех фильмах Александра Роу, где был загримирован до неузнаваемости, озвучил десятки пластинок, радиоспектаклей и мультфильмов.

К этой же плеяде относится и легенда Вахтанговского театра Елена Понсова. Острохарактерная актриса, талантливый педагог, «жемчужина» «Союзмультфильма» 1950–1960-х годов. Будучи чрезвычайно строгим партнером на сцене, в жизни Елена Дмитриевна слыла веселым, жизнелюбивым и остроумным человеком. Она любила розыгрыши, застолья, родных и друзей. Могла изобразить любого человека, попавшего в поле ее зрения. Когда Понсова показывала сценки, подсмотренные в метро или за кулисами, это были настоящие спектакли. Видимо, именно эта особенность помогла актрисе озвучить сразу три разнохарактерные роли в мультфильме «Дикие лебеди»—Мачеху-Кол дунью, Ворону и Старушку. После такого триумфа на студии ее буквально носили на руках. Елена Понсова блистательно «сыграла» Лису Алису в «Приключениях Буратино», Мышь в «Дюймовочке», Курицу в «Кошкином доме», уморительную Фею-сторожиху в «Ключе», прочла авторский текст в «Топтыжке» и однажды вдруг заявила, что теперь точно знает, как разговаривает Ночной горшок. «Как, Елена Дмитриевна?! Расскажите!»—просили молодые актеры. «Нет-нет-нет! Я это придумала, я это и сыграю…» Но тайна голоса Ночного горшка осталась неразгаданной… Актриса ушла из жизни несправедливо рано, ей не было и шестидесяти.

Роли Елены Понсовой в анимации перешли к другой блистательной острохарактерной актрисе Зинаиде Нарышкиной. Ее первая заметная работа на «Союзмультфильме»—Сова в картине Федора Хитрука «Винни-Пух и день забот». О Нарышкиной до сих пор вспоминают с восторгом: «Фонтан! Фейерверк! Бурлеск!» Казалось, для нее нет ничего невозможного: могла пищать голоском младенца или скрипеть столетней развалиной, ворковать кокеткой или выдавать такую скороговорку, которой позавидовали бы в любом кружке художественного слова. Нарышкина озвучила массу ворон, мартышек, сов, лисиц, лучшая из которых спела в «Буренке из Масленкина» знаменитые строки: «В глухомани, в лесу, несмотря на красу, дни проводит Лиса Патрикевна…» Иногда актрису приходилось даже слегка «приглушать», сдерживать, чтобы она не выбивалась из ансамбля. Судьба Зинаиды Михайловны трагична. Когда ее мужа—специалиста по эсперанто Николая Рытькова сослали в лагеря, ей пришлось покинуть Москву и перебраться в Ташкент. Не только как жене заключенного, но и как потомку великого рода Нарышкиных. После реабилитации Рытькова Нарышкина вернулась на столичную сцену, даже начала сниматься в кино. Но неожиданно муж эмигрировал, стал работать на BBC, и перед Зинаидой Михайловной вновь закрылись все двери. Она пришла на радио, где долгие годы играла в сериале «КОАПП» две роли—Сову и Мартышку. Озвучивала мультфильмы «Приключения Незнайки», «Фантик», «Жихарка», «Марусина карусель», «Маша больше не лентяйка», «Трое из Простоквашино», «Мама для мамонтенка», «Халиф-аист», «Возвращение блудного попугая», «Муми-Тролль и другие». Под конец жизни Нарышкина стала нелюдимой, жила в окружении кошек и собак, отказывалась сниматься. Когда Зинаида Михайловна умерла, ее хоронили работники ЖЭКа. В общей могиле…

 

 

 

 

В 1990-е годы российские телеэкраны заполонили американские анимационные сериалы. Поначалу их дублировали те же звезды «Союзмультфильма». Отдавались работе с наслаждением, по Станиславскому, часами пропадали в тон-студии, зарабатывали—а как же! И результат был. Вспомните «Утиные истории», «Чудеса на виражах», «Черный плащ». Что последовало потом—о грустном не будем. Ни видеть, ни слышать, ни говорить об этом не хочется. А тогда по инерции работали честно, профессионально, совестливо.

<…>